Один из самых громких проектов шумной казанской улицы Профсоюзной — клуб Bazzar, который появился еще в 2018 году. На протяжении нескольких лет это место переживало то падения, то взлеты, прямо как в жизни у самого основателя заведения — Доната Мухаметшина. В интервью для GALA Донат рассказал еще о трех своих бизнес-проектах, материальном положении и почему андерграунд в Казани — это зло.

— В твоих интервью мало информации о тебе самом. В основном ты рассказываешь о своём предпринимательстве. Расскажи, откуда ты, где учился и как жил до появления Bazzar?

— Я сам из Ташкента. Долгое время я жил в Москве вместе с родителями. Потом из-за семейных передряг и форс-мажорных ситуаций, мы переехали сюда, когда я учился в 6-7 классе. Долгое время у меня были проблемы как с документами, так и со всеми остальным. У меня высшее неполное образование, причём я учился в КАИ и случайно попал на факультет управления персоналом. По сути, это было не профильное направление института, а поступил я туда потому, что это был самый дешевый факультет. Тогда обучение стоило 23 тысячи рублей в год — сейчас, наверное, такого бюджета не хватит на такси кататься весь месяц. На втором курсе встал выбор между учебой и работой. Не было поддержки от семьи и возможности выплачивать даже эти смешные деньги. В это время мы начали организовывать свою IT-компанию — стартап «в гараже». Мы начали делать различные мультимедийные инсталляции. Сейчас я, конечно, мечтаю восстановиться на учебе и закончить университет. А вообще мы долгое время делали крутые медиапроекты для республики: сайты, инсталляции, стенд Татарстана. Обширный объем работы был в сфере IT.

— Как вообще пришла идея открыть Bazzar? С чего все началось?

— Когда я шабашил и делал звуковые инсталляции, мне предложили работать в заведении «Хумо» диджеем, оно находилось на улице Чернышевского. Через какое-то время я познакомился со своим первым партнером Тимуром, который предложил мне открыть свое заведение. Так мы открыли Chalbar, но также появились мысли создать бар. Изначально мы открывали другой проект: идея была сделать камерную, атмосферную рюмочную. Мы взяли огромное помещение, которое необходимо было структурировать. На второй месяц ремонта стало понятно, что получается вообще другой проект. Мы поехали в Москву, начали знакомиться с так называемой партнерской сетью, смотреть на то, чем мы можем стать похожими, нашли референс, познакомились с ребятами в Уфе, в Москве, в Нижнем и в Питере. В 2018 году с сентября по май мы строили Bazzar. Проект был запущен в ноябре, заехали мы в декабре и открылись в первом зале. Примерно через полтора месяца нам достроили «летку».

Автор фото: личный архив Доната

— Ты сам любишь бывать на вечеринках в твоем клубе?

— Раньше мне это нравилось, я был словно помешанный. У меня было ощущение, что я могу пропустить что-то важное. Сейчас такого нет. Я в основном бываю на значимых мероприятиях, например, на «Сабантуе», который был на прошлой неделе. Все бренды должны были заработать около двух миллионов в обороте. А так, если выбирать: отпуск или Bazzar? Отпуск конечно!

— Какой можешь вспомнить самый трешевый случай за твою работу в клубной индустрии?

— Последние четыре года — все были трешовые. Двадцатый год — пандемия, двадцать первый — мы потеряли целое заведение на Спартаковской. Мы только восстановили его, сидим с вами здесь — в Chalbar на Нариманова. Двадцать второй тоже был сложным, сейчас ситуация более менее стабилизировалась. Это было мощно, конечно.

— Когда «Баззар» окупился и сколько вообще стоило его открыть?

— До пандемии мы успели окупиться. Мы потратили лишних миллионов пять еще на кухню, на всякую шляпу ненужную. Суммарно мы потратили на тот момент миллионов восемнадцать, по-моему. Ещё миллион потеряли на длительной стройке: на том, что платили за помещение пока оно простаивало. После того, как мы окупились, мы начали франшизироваться, букировать артистов — мы уже нормально «поехали». Мы как раз успели заработать почти за два года, отбить себе бабки. За время пандемии накопили приличный долг. Сейчас мы во второй раз выкарабкались. У нас второе рождение случилось в том году: мы отремонтировали помещение, потратили миллиона четыре на ремонт примерно. И после того момента начали новую жизнь.

Автор фото: личный архив Доната

Автор фото: личный архив Доната

— Сколько ты сейчас зарабатываешь? В какой момент ты понял, что можешь расслабиться в финансовом плане?

— С 2020 года не было расслабления абсолютно никакого. Девятнадцатый год — время максимального релакса и понимания того, что все спокойно. Но с того момента было совершено большое количество ошибок. Еще полгода назад была мысль банкротиться, потому что финансовая неуправляемость была очень высокая. И мы, условно говоря, за полгода разбили очень большой объем работы для того, чтобы выкрутиться из этой ямы, которая наросла за три года. В целом, все пока что устойчиво. Но все же нет такого, как, допустим, в 2019 году, когда я три, четыре месяца подряд зарабатывал около миллиона рублей. И даже сейчас, если я дохожу до такого дохода, нужно понимать, что тогда и сейчас — это абсолютно разные суммы.

— Когда появился Чалбар и Месса?

— Месса стартовала в пандемию и строилась примерно месяцев 6-7. Это был долгий проект в Иннополисе — мы не торопились особо, если честно, потому что проект инфраструктурный, задача была сделать заведение под расширение города как раз. В 2021 запустилась Месса, в 2022 мы запустили там Bazzar-магазинчик, стритфуд и небольшой вип-зал для жителей в рамках разрешенного законодательства несмешивания потоков. Chalbar открылся осенью 2015 года, бренд создавался также летом. Я бы не сказал, что я ушел больше в ресторанный бизнес. Я являюсь учредителем в IT-компании, Bazzar уже может стать вашим конкурентом — мы активно развиваем телеграмм-канал и недавно даже переименовались в «баззарим». На следующей неделе мы запускаем серию подкастов. Chalbar, например, появится из-за того, что мне это предложили, и было интересно согласиться. Плюс были свободные, смешные деньги. «Из говна и палок» — как говорится.

— Все три твоих дела — абсолютно разные по концепции, взять даже интерьер. Не хотелось сделать ещё что-то такое же андерграундное, как и Bazzar?

— В какой-то момент это было андерграундом, потом это стало хайпбистом. Мы потратили миллионов пять, когда решили поиграться в андерграунд. В Казани он никому не нужен. Если мы смотрим на любые проекты, которые занимаются им, например, Werk, мы не видим, что его владелец ездит на Майбахе. А все, кто говорит, что делают бизнес для души, зачем вы им тогда занимаетесь? Все-таки это то дело, от которого вы должны получать деньги. Поэтому нет, мы поняли, что будем работать отдельно с промо-командами. Но, честно говоря, наш подвал нужен клиентам в том виде, в котором он существует — в виде хайпбиста, трендовой штуки, которая веселит людей. Это стильно, весело, эксклюзивно. Не нужна им была эта хаус-музыка, техно — в Казани этому есть место на «Пломбире», на фестивалях, где на одну вечеринку тратят около миллиона рублей.

— Какие локальные промо-группы ты бы выделил?

— «Plombir», «Blesc» Сергеева и «Бабблгам». Хотя я бы не сказал, что последний - это промо-группа, но как персонаж, который постоянно движовые вещи делает— очень классный. Из промо-команд могу выделить Custom, они наши резиденты (мы писали интервью с ребятами здесь).

— Расскажи про свой четвертый бизнес — «Kira & Rock».

— На данный момент я являюсь его инвестором и в принципе владельцем бизнеса буквально с апреля. Один из основных инсайтов — проблема масштабизации бизнеса. Если не пилить собственный продукт или не заниматься реализацией дешевых проектов, допустим, что-то типа сайта на Тильде по 30 тысяч рублей, в таком случае очень тяжело расти. Ты не можешь преодолеть потолок — до миллиардного оборота в год ты не дорастешь. Если есть IT-бизнес, то нужно создавать собственный продукт — внедряться в стартапы, выкупать в них долю, развиваться через такую сеть. Потому что на федеральных, государственных проектах, которые мы делаем, далеко не уедешь.

— Ты делился, что развитию бизнеса могут мешать личные качества. Какие мешали тебе?

— Упрямство. Эта попытка добиться чего-то, просто упорством, биться головой об стену — это очень плохо. За все эти годы можно было при помощи «небитья головы об стену» сэкономить миллионов 15-20. А голова была максимально крепкой [смеется]. А так много еще факторов. Я прекрасно знаю, что у меня есть две основные проблемы — это критическое мышление и открытое мышление. По сути, я очень долго борюсь и с одним, и со вторым. Сейчас нужно активнее с этим что-то делать, чтобы расти дальше.

— Говорят, что средняя жизнь заведений три года - после этого интерес к ним теряется. Ты учитываешь это в своих бизнес-концепциях?

— Этой фразе уже лет пятнадцать, и те люди, кто в то время строил клубы, они делали это для того, чтобы выжить из него все. Они не делали ремонт, не вкладывались в заведение должным образом. Вы не ремонтируете, не вкладываетесь в машину на протяжении трех лет: естественно, она развалится. Так и с заведением: если не ремонтировать, не поддерживать, не проводить осмотр, то все пойдет ко дну.

— Как ты можешь описать секрет успеха Bazzar, который до сих пор популярен?

— Во-первых, он какое-то время был не популярен. После этого, мы пересмотрели все ценности проекта для нашего клиента, и с новыми силами пошли в светлое будущее.

— Да, в один момент вы с командой поменяли концепцию клуба ввиду взросления аудитории. Тяжело было вылезать из зоны комфорта?

— Мы предприняли очень много попыток. И молодиться пытались, и вырасти. Поняли, что на самом деле это вообще не важно, какой возраст. Важно, что наш клиент хочет веселья. Сколько ему лет? Вообще не важно. Мы сейчас стараемся отойти от клише, что тебе нельзя зайти в клуб только потому, что тебе 35 лет. Проекту исполнилось шесть лет, и он в любом случае растет вместе с аудиторией. Про зону комфорта смешно, конечно. Во время пандемии, когда у тебя первый раз в жизни доход упал с миллиона до 20 тысяч рублей в месяц , тогда можно разговаривать о зоне комфорта. У нас есть своя терминология, называется «романтизация неуспешности», они схожи с зоной комфорта.

Автор фото: личный архив Доната

— Каково было «выживать» на 20 тысяч рублей?

— Были накопления. Если вспомнить пандемию, не сказать, что мы с вами могли прям потратиться на что-то. Я не умирал с голода, потому что у меня есть заведение. Тут вопрос не в собственном падении дохода, а в том, как команда сократилась — нас было 140 суммарно вместе с IT-шкой. Когда мы сидели около месяца дома, в тот момент у нас было около 20-30 человек, пришлось сократить 100 из них. Мы все же какое-то время всех держали, накапливали долги. В мае мы запустили летку, но уже в тот момент мы вышли в минус на пять миллионов рублей (по зарплате сотрудникам, аренде помещения).

— Давай о том, что вы делаете сейчас. Ваш кейс с оригинальными пригласительными на тусовки очень интересен. На последнюю татарскую тусовку-Сабантуй вы подготовили чулпы с гравировкой в виде логотипа клуба. Кто это придумывает и кто этим занимается в команде?

— Арт-команда. В первый раз я отработал в клубе в 2005-2006 году и тогда все строилось на приглашениях. Я помню, что было какое-то интервью Паши Воли, где он рассказывал, как он раскачивал Comedy Club, как они развозили инвайты в Москве — мы решили попробовать эту методологию, которая оказалась гораздо дешевле, чем реклама у блоггера. Оказалось, что человек готов прорекламировать тебя просто за внимание, которое ты ему оказываешь. Сейчас у нас две категории рекламы-приглашений. Первая — дорогая, у топовых блогеров, где по факту наша цель прийти к тому, чтобы привозить людям 100 долларовую в купюру. А если мы им привозим чулпы с гравировкой, например, они быстро устают от этого всего. Их нужно каждый раз удивлять. Но есть nano-influencer и micro-influencer — до двух тысяч подписчиков, которые с удовольствием рады получить небольшой презент в виде приглашения. На них чаще всего не обращают внимания, но у них очень лояльная аудитория, то есть на них подписаны, например, 600 человек, и смотрит их ровно 590. Мы прекратили на одно время рассылать приглашения, у ребят возникло желание попробовать видео-продакшн. Было ощущение, что рилсы собирают больший охват. Я в это не особо верю, это больше имиджевое поддержание на федеральном уровне, так как таргета нет. Это русская рулетка — по факту видео посмотрели 13 миллионов людей в Казахстане, которые явно не придут на тусовку.

— Если взять даже наше интервью, тебе с усилием удалось подобрать нужное время. У тебя всегда такой плотное расписание всегда?

— Абсолютно нет. Пятница, понедельник и вторник расписаны. Первые два дня более или менее свободны. В календаре крупные мероприятия забиты до сентября — все стратегические сессии, финансовые отчеты, выезды, командировки, обучение, фестивали, мероприятия, ивенты и так далее.

— Так ощущается взрослая жизнь?

— Да нет, я жил так с 21 года. Как только мы начали заниматься IT-шкой, я помешан на структурировании дня. Я люблю, когда календарь красивый, все размечено разными цветами, чтобы было понятно, что я смотрю. Если прошлая неделя была командировочная, то она всё равно размечена на всякий случай, потому что к моему расписанию есть доступ у директоров, которые в любой момент могут посмотреть, что планируется дальше.

— Были моменты выгорания, когда хотелось все бросить? Как справлялся с этим?

— А ты думаешь, что я зря к психологу ходил? Да, конечно, были. Я думаю, основной фактор, как ты и подметила до интервью, что я овен, и я очень упрямый. Мне нужно было признаться, что я доехал до точки кипения, но я постоянно отмахивался, потому что думал, что вывезу. Я дошел до того, что тело, мозг и душа, они все говорят: «Але, тайм-аут!».

Автор фото: личный архив Доната

— То есть психотерапия помогла?

— Мне в принципе помогла не только психотерапия, но и то, что я занимался здоровьем, головой и бизнесом. Я считаю, что терапия - это достаточно бестолковое дело, если ты не меняешь проблемы в корне. По факту, меня с трех сторон зажали в тиски и говорили, что я дурак упрямый.

— Ты сейчас многое делегируешь?

— В течение 2022-2023 года я замкнул на себе все процессы. И вот сейчас я обратно возвращаюсь к тому, чтобы быть директором — вытаскиваю все из себя. Сейчас передо мной стоит основная задача в рамках обучения: списать около 150-200 задач в течение полугода. Например, я уже нашел личного ассистента, который будет помогать находить свободное время.

— Ты как-то говорил, что в определенный период времени у тебя были скачки в финансовом плане — от 30 тысяч рублей на счету до миллиона. Как в итоге все стабилизировалось?

— По факту мы выкарабкивались при помощи кредитов, дополнительных проектов, работы. После пандемии, когда мы сократили штат и оборот вновь начал расти, конечно, было желание положить денег себе в карман, побольше заработать. И это нормальное явление в ситуации страха, потому что ты уже не уверен, что через три месяца вас опять не закроют всех дома. Потом в какой-то момент, когда мы восстановили все объемы, все проекты, достроили все, что необходимо — мы буквально учились ходить заново. Я бы не сказал, что мы нашли баланс, нас еще штормит.

— Дай три совета тем, кто хочет открыть свой бизнес.

— Не начинать свой бизнес [смеется]. Трудоустроиться, набраться опыта, посещать мероприятия, где находятся бизнесмены, и учиться.

— Если не Баззар, то какой клуб в Казани?

— «Drink Mall», я буду давить до последнего. Я искренне считаю, что ребята супер молодцы, потому что это действительно коммерчески крутой проект — они взяли и попали в цель. То, что у них приходит 3000 человек в ночь — это круто. Да, это не молодежно, не в тренде, даже колхозно, но это не значит, что они плохие. Они крутые с точки зрения бизнеса. Ну, если по-чесноку, то «Соль» летом — это парк с пивом, это парковая площадка, таких нет. Zero — слишком маленькие, Werk — совершенно другая концепция. Ну тоже красавчики, упорно пропагандируют субкультуры, надеясь, что они не сдохнут.