Мемы про 3 сентября стали появляться в 2011 году. Все началось с картинки, на которой был изображен рэпер Рик Росс и строчки из песни «Третье сентября» Михаила Шуфутинского. Американский музыкант с российским действительно чем-то похожи: щетина, лысина, округлое лицо, возле которого почти всегда есть микрофон.

Автор фото: соцсети

Шутка пошла дальше и захватила почти весь текст песни, написанной Игорем Крутым и Игорем Николаевым в 1993-м. Но этот прикол обходил главного исполнителя стороной.

Году в 2016-м мои знакомые журналисты приезжали на интервью к Михаилу Захаровичу и задавали вопросы про уже набившую к тому времени шутку. Он откровенно не понимал, в чем собственно дело! В его репертуаре есть другие песни, которые, по его мнению, публика знает лучше и любит больше. «Пальма-де-Майорка», например, или «Марджанджа». Ну «Таганка», в конце концов. Тогда корреспонденты ему объяснили, показали и рассказали, что вот это называется «мемами», и уже на тот момент пять лет кряду весь интернет заранее готовится к третьему сентября.

Автор фото: соцсети

Автор фото: соцсети

Автор фото: соцсети

Автор фото: соцсети

Шуфутинский кивнул, улыбнулся и взял на вооружение. Он сам стал продвигать и затягивать эту историю. Стали появляться «новые версии» этой песни: сначала с Денисом Клявером, затем с Егором Кридом. Вышла серия комиксов, в которой встречаются Шуфутинские из разных вселенных. Можно купить самый разный мерч, посвященный хиту и цитирующий его: календарь, в котором каждый день – снова 3 сентября, футболки, кружки, блокноты. Готовится к выходу настольная игра по мотивам песни и комиксов. И на ТВ-экранах один крупный телеканал теперь показывает сериал «Третье сентября», в котором герои застряли во времени, подобно персонажу Билла Мюррея в фильме «День сурка». Шуфутинскому в этой многосерийке роль тоже нашлась.

В общем, Михаил Захарович умело монетизировал чью-то шутку. Ежегодно 3 сентября он собирает аншлаги в Государственном кремлевском дворце, где песня звучит на бис. А до нее – два часа добротного русского шансона, сдобренного эмигрантско-американским флером, еврейской дотошностью до каждой ноты и каждой стразинки на юбке у подтанцовщиц, ну и, конечно, щедростью всенародно любимого героя.

Все вышесказанное мною никак пока что не объясняет феномен песни про костры рябин и сгоревшие обещания. А он, как мне кажется, сложен из текста, музыки и самого артиста. Как и феномен любого хита.

Текст песни очень простой. Даже слишком. Будто его писал кто-то из сценаристов сериалов на канале «Россия-1». Просто представьте, что это персонаж какой-нибудь картины с дурацким названием «Костры рябин» сидит дома со стаканом водочки в руке после того, как от него ушла любимая. И он сам себе (а лучше – своему отражению) надрывно произносит: «Все не то, все не так… ты мой друг, я твой враг… твоя дочь и мой сын – все хотят теплоты и ласки… я календарь переверну, и снова третье сентября, а ведь второго сентября было все всерьез». Смотрит на фото той, кто разбила его сердце, а перед глазами снова последнее прощание, снова счастливые моменты апреля, когда еще клялись друг другу в вечной любви, но камера медленно сдвигается, и в окне ветер мерно покачивает ветви рябины с красными набухшими ягодами. Титры.

Русский шансон – жанр свободный. В нем можно и метафорами высказываться, и вот так напрямую: второго сентября было все хорошо, а третьего сентября стало плохо. Такие дела. Сюда же и погоду описать, и эмоции детей, и свою боль, и птиц, и растения – все в одно, для полноты картины. Это теперь артисты могут перечислять на протяжении всей песни, что им муж купил, и строить целую песню вокруг одного слова. Старая школа работала иначе, она формировала наше воображение. И она веселила подростков в начале «десятых».

А музыка в этом была пособником. Игривый синтезатор, мелодичное, но не частое «трунь» на гитаре, неторопливый бас и обязательно звонкие бэк-вокалистки, которых ни один инструмент не заменит. В «Третьем сентября» они звучат как церковный хор, но немного с кабацкой похотью в подаче. Коктейль великолепный.

Такой пронзительный текст под такую насыщенную музыку идеально исполнил маэстро. Вкрадчиво, вдумчиво, как должен о мужской боли петь взрослый мужчина, поживший и познавший, что такое любовь и что такое расставание. Шуфутинский выглядит дорого, статусно и уверенно. Такие дядьки, как правило, вызывают улыбку у 11-13-летних раздолбаев, которые шуточки себе, чаще анонимные, в интернете позволяют.

Но теперь эти раздолбаи выросли. И «Третье сентября» для них не только ностальгический прикол, но и песня про самих себя. К 30 годам ты уже и сам знаешь, что такое боль прощания, сгоревшие обещания и все не то, все не так. А продолжать смеяться над мемами – будто снова становиться подростком. Шуфутинский теперь поет про тех и для тех, кого с 2011 года смешил. И за это ему готовы платить. И за это его любят.

Для справки:

Наташа Хомякова – культуролог, журналист, концертный промоутер. Написала книгу о шансоне, готовит к защите магистерскую диссертацию о лагерной песне 1930-х. Выпивала с Вилли Токаревым, пела в караоке с Евгением Кемеровским и «Воровайками», может отличить Юру Петлюру от Виктора Петлюры с трех нот.