Алена Долголенко: «Я хочу делать важные вещи, чтобы было не страшно умирать»

Алене Долголенко всего 21 год, но она уже исполняют одну из главных ролей в байопике про поэта, символизирующего Россию. Актриса родом из Мурманска, маленького и холодного города — там зародилась мечта стать актрисой. После школы девушка переехала в Москву и поступила во МХАТ, где учится до сих пор. Алена успела сыграть в «Легенде «Орлёнка» и «Елках 11». В интервью для GALA актриса рассказа про детство в Мурманске, авантюрные истории из школы, съемки «Пророка» и работу с Юрой Борисовым.

— Ты родом из Мурманска, называешь его суровым городом, из которого хочется уехать. Что ты подразумевала под этим?

— Не то я подразумевала, наверное. Я имела в виду, что мурманские люди очень добрые, но, возможно, из-за холода, из-за того, что это довольно-таки отдаленное место, люди там очень прямолинейные. К ним сложно войти в доверие, но если ты пробиваешься, они становятся очень глубокими и любящими. Суровые они в хорошем плане — потому что настоящие. Там люди без масок: такие, какие они есть.

— Расскажи вообще про детство там. Оно было тяжелым?

— Нет, оно просто научило каким-то принципам жизни: например, отвечать за слова. Если ты дал слово, надо его держать. Вряд ли кто-то спустит тебе с рук какое-то вранье. Это базовые вещи, которые там действительно ценились, когда я росла. Думаю, что они везде ценятся, но так как население города примерно 250 тысяч человек, и ты знаешь огромную часть из них — как минимум, свой район, окружающие районы. Все друг про друга знают. Поэтому тебе надо держать определенную планку просто хорошего человека, иначе будет сложно. Но я думаю, что много где так. В этом плане я очень рада, что выросла в маленьком городе. И очень его люблю, это мое место силы.

— Когда поняла, что хочешь быть актрисой?

— Мне кажется, как только родилась. Я маленькая говорила, что хочу быть «актрисой». И у меня не было других вариантов. Вообще я никогда не хотела быть кем-то другим. Единственное, что в какой-то момент никто просто не верил, что я стану актрисой. И все спрашивали: а запасной вариант какой? В итоге я устала оправдываться за мечту и начала говорить, что буду архитектором, потому что в физмате училась.

— Как родители отнеслись к тому, что в итоге ты пошла на актерский?

— В Мурманске это казалось невероятной историей. Все говорили, что стать актрисой возможно только если у тебя есть знакомство и деньги, но нет. Мама всегда очень меня поддерживала, но у нас была с ней договоренность, что за актерскую профессию она не будет платить. У нас нет таких денег. И 500 тысяч в год за актерское – это большие деньги — тем более их, возможно, потом никогда не окупишь. В театре платят в месяц 10-15 тысяч — это оклад без спектаклей. А дальше ты уже «добираешь» какими-то часами. И поэтому заплатить два с половиной миллиона, и потом за всю жизнь отбить только половину, — это для меня было бы жёстко. Но мама настолько переживала, что под конец сказала: «Алёна, мы возьмём кредит, соглашайся на всё, главное — поступи».

— В итоге на бюджет поступила?

— Да, на бюджет.

— Классная история. Ты еще где-то рассказывала, как зарабатывала на одноклассниках.

— Я во втором классе обманывала всех, что я знаю китайский язык. Напрягала руку, рисовала иероглифы и якобы переводила их. И ребята платили мне по сто рублей за то [смеется], чтобы я их научила китайскому, пока одна из родительниц не позвонила маме и не спросила: «А где в Мурманске у вас Алёна китайскому учится?». И мама сказала, что я самоучка [смеется]. После этого я больше так не делала.

— Получается, мама прикрыла?

— Да, она всегда так делала и делает.

— Ты переехала в Москву в 18. Прошло всего три года — и ты уже снялась в самом ожидаемом российском фильме, впереди еще куча проектов. Это удача или усилия? Как ты сама оцениваешь?

— Я очень верю в какую-то вселенную. Я верю, что мечты сбываются. Я верю, что если чисто и искренне чего-то хотеть, и хотеть не просто денег и популярности, а если хотеть что-то важное и ценное в мир нести, то оно всё сбывается. Главное, не врать людям вокруг и себе. Конечно, есть удача, есть какой-то проделанный путь. Но всё вместе, мне кажется… А вот чёрт его знает, может, так и должно было случиться. И как бы я ни жила, все равно бы к этому пришла. Может быть, есть определенный фатализм в этом.

— Ты веришь в судьбу?

— Я верю в то, что… наверное, есть какие-то точки невозврата. Какие-то пунктиры, знаете? А вот как ты будешь доходить до этих точек и дойдешь ли ты до них, вот это зависит от тебя. Знаешь, во что я верю, наверное, так это в то, что человек должен получить опыт души, а вот как мы получаем этот опыт: посредством любви, личной жизни, работы, — это зависит от тебя. Но то, что, допустим, человек должен обязательно пройти горе и измениться – наверное, в этом суть жизни.

— Кстати, нашел в интернете, что вы проходили какие-то цирковые курсы…

— Не верьте. Это я… [смеется] Я, честно сказать, приукрашивала [смеется].

— А что у вас там было?

— Нет, я правда чуть-чуть училась ходить по канату и жонглировала. Просто я это так преподнесла, что я заканчивала цирковое. А на самом деле ходила в мурманскую театральную школу и нас там этому учили, но я не профессионально это делаю, лучше про канат забыть, потому что все про это спрашивают, и уже, честно сказать, стыдно [смеется].

Автор фото: Мария Лемешко

— То есть по канату ты не ходишь?

— Нет, ну я чуть-чуть хожу по канату, но не так, чтобы как в фильме встать и пройти от здания до здания.

— Жонглировать умеешь?

— Жонглировать умею.

— Ну всё, наполовину правда уже.

— Ну, давайте просто… Наврала! [смеется]

— Ты говорила, что Москва тебя изменила. Как?

— Я думаю, в лучшую сторону, потому что у меня точно были какие-то установки и закоренелости. А Москва показала, что люди разные, что нет плохого и хорошего. В человеке может быть столько граней, и надо позволять людям иметь право на то поведение, какое они хотят, и себе тоже.

— Ты снялась в «Пророке». Как тебе самой фильм? Какого результата ожидала и что получила?

— Мне кино очень понравилось. Сразу после просмотра у меня были просто какие-то космические эмоции. Меня кино тронуло, в меня оно попало. И это заслуга всей съемочной команды, потрясающих моих партнеров, Феликса (речь про режиссера, с ним мы поговорили здесь), продюсеров. Просто команда настолько была включена и там вложено столько любви, что она чувствуется через экран. Я считаю, что Феликс очень-очень хороший молодой режиссер и настоящий первооткрыватель.

— Твоим партнером по фильму был Юра Борисов. Он сейчас, наверное, самый популярный актер России. Расскажи, каково было сниматься с ним?

— Блин, Юра просто очень классный человек. И он очень хороший профессионал. И как точно сказал Петя Ануров на московской премьере, — «Пушкин гений, и надо было найти человека, в котором тоже есть крупица гения». В Юре есть эта крупица. Он много трудится, он растет и делает это честно. Это настолько подкупает и заряжает тебя, что ты находишься рядом с ним и тебе просто хорошо.

— Есть ли какой-то совет, который он дал тебе, или ты сама чему-то научилась у него?

— Он никогда не учит. У нас были сложности с одной сценой, мы очень долго там делали варианты: так сыграть, сяк сыграть, Феликс что-то говорил. И потом мы сидели после съемок, обсуждали, что получилось, что не получилось, и Юра мне сказал: «Я сегодня понял, что в кино не должно быть сложно». И для меня это была очень важная фраза. Мы делали вместе какие-то открытия. И так как мы просто люди, мы не возводили никого в ранг: кто-то крутой актёр, а кто-то не крутой. Мы просто были большой командой. И я думаю, что нас с Ильей Виногорским эта история больше всех поменяла, потому что это первый наш настолько большой проект. Появилась какая-то вера в то, что я что-то могу, что надо использовать каждый момент. Мы стали более осознанными, наверное.

— Ты сыграла Наталью Гончарову, жену Пушкина. Как готовилась к роли? Может быть, читала письма ее или еще что-то?

— Она все письма свои уничтожила. Нет ничего, невозможно что-то прочитать, написанное ее рукой. Все, по чему можно готовиться — это мнения других о ней. И поэтому надо понимать, что это кино, это определенная условность. И мы выбрали Гончарову такую, какой она нам была нужна для целостной картины. Всё равно это мнение, это наш разбор. И нам было важно, что она — про любовь, она большая личность, она чистая. За правду, за жизнь без контрастов, за жизнь такую, какая она есть.

— Многие и тогда, и сейчас обвиняли в гибели Пушкина ее. Что ты думаешь по этому поводу?

— Был бы Пушкин Пушкиным, если бы он не погиб на дуэли? Кто его знает, что бы с ним случилось? И мне кажется, даже глупо про это рассуждать, потому что случилось так, как случилось. В любом случае не могло быть по-другому. Феликс говорил, что для него история Пушкина и сама дуэль – это не про измену Натальи Гончаровой. Это про то, что задели честь жены, честь близкого человека, с которым они связаны душой. И поэтому случилось всё так, как случилось. Но я считаю, что не виноват никто и виноваты все. В этом трагедия, в том числе и нашего менталитета, у нас всегда так – не виноват никто, виноваты все.

Автор фото: «Централ Партнершип»

— Многие актеры забирают с собой реквизит, одежду со съемок на память. Со съемочной площадки «Пророка», мне кажется, особенно сильно хочется оставить что-то себе. Ты забрала что-нибудь?

— Ну, конечно, никто мне не отдал бы костюмы. Это всё стоит бешеных денег. И серёжки тоже нет. Я забрала гигиеническую помаду [смеется] с грима. Мне подарили фарфоровую маленькую кружку со съемок. Журналы какие-то выпускаются – все это складываю себе на полку, потому что это такой переходный важный этап моей жизни.

— В этом году должен выйти сериал «Урок», где ты снова играешь с Юрой Борисовым. Можешь рассказать поподробнее про этот проект и свою роль. Ты там играешь блогершу?

— Я играю обычную пермскую девчонку, которая пытается как-то получить внимание. Это история подростков, у них есть внутренние переживания. Я могу сказать, «Урок» — это просто запечатленная жизнь. Сложно что-то сказать больше, я не видела финальную версию. Никогда не угадаешь, как получится. Может хорошо, может плохо. Кому-то может понравиться, может не понравиться. Черт его знает.

— Съемки были в Перми и было очень холодно. А какие еще трудности возникали на площадке?

— Мы просто снимали зимой и у нас были весенние костюмы. Это было чертовски холодно, я не замерзала так никогда. Там есть сцена, где мы ходим по сугробам, и было настолько холодно, что я думала, что у нас просто что-нибудь отморозится и отвалится.

— А грелки какие-нибудь не спасали?

— Было минус 30, дул ветер, а мы в легкой одежде. Какие уж грелки? Тогда моё единственное впечатление от Перми было в том, что там очень холодно. Хотя я сама с севера, и мне это привычно. Но нас будто отправили в космос и не дали одежду.

Автор фото: «Централ Партнершип»

Автор фото: «Централ Партнершип»

— Скоро начнутся съемки большого сказочного проекта «Руслан и Людмила». И это снова проект, который связан с Пушкиным. Как ты думаешь, это судьба или случайно так получается? Что для тебя это значит?

— Если случится проект и он будет хороший, то классно. Вот что для меня это значит.

— Для актёра интереснее сниматься в исторических или сказочных фильмах?

— Тут же всё зависит от того, что ты играешь, какая роль, какая тема, о чём хочешь говорить, о чём не хочешь. У меня нет такого, что я бы жутко хотела сняться в сказке или в триллере. Я знаю, какие роли мне было бы интересно сыграть, каких людей попробовать. Но важно, какая возможность будет дана, чтобы реализовать какие-то свои потребности. Когда хочется о чем-то сказать, классно, когда это совпадает с тем, о чем нужно сказать. И вот, например, тема, которая есть в «Пророке», она нас всех очень подключила и очень зарядила.

— Какие у тебя сейчас цели в профессии? Хочешь сниматься в зарубежных проектах?

— Я вообще думаю, что актер это такая какая-то определенная антенна между чем-то высоким — Богом, я не знаю, вселенной, энергией, для кого как по вере, чем-то выше тебя, — и тобой. И ты это можешь транслировать в мир. Я бы очень хотела своим творчеством как можно больше людей на что-то зарядить, вдохновить или привнести в их жизнь важное, или что-то поменять. И я хочу делать какие-то важные вещи, чтобы потом было не страшно умирать.

— А важные вещи — это что?

— Не могу сказать. Для меня «пророк» — очень важное слово.

— То есть «Пророк» например?

— Просто какие-то истории, которые бы попадали в душу человека, в сердце, вызывали эмоции, меняли бы. Мне хотелось бы стать самой свободной, чтобы подарить людям свободу. Просто я хочу получать удовольствие от профессии и быть счастливой. И чтобы люди, которые смотрели мои проекты, тоже получали удовольствие. Может быть, я когда-нибудь бы сняла что-то свое.

— Хочешь уйти в режиссуру?

— Не знаю, как поведёт. Вдруг получится, вдруг будет такая возможность. Вдруг будет возможность где-то сняться на другом языке — это тоже классно. Всё классно. Я бы просто хотела жить, доверять вселенной и не париться. Потому что я много парюсь. Вот бы делать всё возможное, но не контролировать жизнь свою. Куда поведет, туда и приду.