Мы обожаем Олега Ивенко. Даже с удовольствием называем его своим другом. Потому что такие, как он, влюбляют в себя молниеносно. Олег даже был почетным гостем на нашем GALA Ballet Fashion Show и очень нас поддержал (медийно и морально). Но думаете, он ангел? Ха, мы так же считали, пока не узнали, что он жёсткий руководитель и часто впадает в бешенство от некомпетентных людей в своей команде. Ладно уж, он почти ангел и уж точно гений балета. А ещё хороший актёр: фильм «Джойка» с его участием получился классным во многом благодаря игре Олега. Про кино, балет, потолок в карьере, векторы развития, стиль, моду, деньги и семью мы говорили несколько часов. Получилось очень, очень, очень большое интервью. Оказывается, Ивенко ходит в обычные магазины за продуктами, пьёт кофе и (о ужас!) алкоголь. Ну краш.

— Хорошо выглядишь. Сам одеваешься или у тебя есть стилист?

— Стилиста нет. Нынешнюю моду я немножко не понимаю, потому что она про всё широкое, большое, оверсайз. А мне это не близко, потому что мне нравится кежуал, классика. Нынешняя мода не очень совпадает с моим мировоззрением. Я был в Лондоне с выступлением, и мы попросили, чтобы Том Форд одел меня на вечер. Привезли одежду, которая мне совершенно не понравилась. Это были свитер, который просто висел, футболка с таким вырезом, что видно всю грудь, штаны какие-то непонятные, туфли несуразные. Возможно, на каком-то показе это сыграло бы прикольно, но на вечере с актёрами, продюсерами и танцовщиками меня бы точно не поняли. В общем, это был единственный раз, когда я сотрудничал с Томом Фордом и отказал ему, потому что это просто мне не близко.

— Что по поводу Balenciaga? Все же с ума сходят.

— Я пока как-то не дошел. Да, я видел их коллекции, вчера даже смотрел их последний показ с черепами и демоническим огнём. Я подумал: не-не-не, ребята, я по свету иду.

— Назови тогда любимые бренды из массмаркета.

— Пускай будет Massimo Dutti, Zara, или аналог MAAG. Это топчик. Ещё Armani, потому что там можно найти как кежуал, так и классику. Dolce & Gabbana близко, иногда попадает в то, что я реально хочу. Белые кеды, вот эти брюки с нашивками и рисунками (в которых Ивенко пришел на интервью — GALA). У них есть такие классные тона, черный с белым, то, что я очень люблю, пиджаки невероятные, рубашки. Это круто.

— Ты хотел бы попробовать себя в чем-то «фешен»? Не поступало предложений стать моделью или лицом бренда?

— Пока такого не было, но если бы я в той тусовке варился, я уверен, что это было бы. Без проблем согласился бы. Скажет мне Miu-Miu или H&M «давай работать» — вообще без проблем. Потому что Билл Скарсгард стал лицом этого бренда — это топ. Фотосессия, которую я видел, — это очень круто, просто круто. Буду ли я работать с российскими брендами? Смотря какая идея. Ну и смотря какой бренд. Все зависит, наверное, от нужды денег на этот момент. Если мне очень нужно и я могу перевернуть ситуацию в такую сторону, чтобы сделать фотосессию так, как мне надо, — окей, я тогда соглашусь. Но если я понимаю, что у них жесткие правила и их одежда мне не нравится, тогда точно не пойду. Но вопрос денег тоже крайне важен, конечно. Рэйф Файнс рассказал историю: он снялся в одном говнище, но ему предложили очень большие деньги, на тот момент ему так хотелось новую квартиру. То есть вот в таком варианте возможно. Бабло победит зло, но сначала я крепко подумаю.

Автор фото: личный архив Олега Ивенко

— Среди балетных все такие стильные, как ты? Ну, то есть наличие какого-то вкуса у балетного человека, наверное, в генах заложено, иначе он бы не стал балетным.

— Не все, но большинство. У кого-то вкус, который просто не совпадает с мнением большинства, а у кого-то вкус, который совпадает. Тот, кто следит за модой, тот разбирается и в тканях, и в композиции цветов. Поэтому мне кажется, что у большинства этот задаток есть, но все равно есть процент людей, которым наплевать вообще, что они надевают.

— Это хорошо или плохо?

— Здесь, в России, это плохо. А за рубежом вообще наплевать, потому что там вышел в этих шортах обычных, тапках, очках, шапке — и тебя уже никто не узнает.

— Балет и мода — это смежные области, как считаешь? Или параллели, которые никогда не пересекаются?

— Ну, если модельер, допустим, сделает какой-то новый спектакль, это не будет хорошо. Вообще у нас есть определенные требования к костюмам, чтобы было комфортно танцевать. И часто мы просим что-то обрезать, заменить, упростить одежду, чтобы нам было легче двигаться. Если сложная хореография, то в неудобной одежде мы не сможем поднять руку, мы не сможем поднять ногу или вообще двигаться. Костюмеры начинают злиться, жаловаться. У нас была премьера спектакля в 2016 году с новыми декорациями и костюмами. И мне костюм физически совершенно не подходил, был неудобным, поэтому я сказал, что выйду в старом, попросил не обижаться. Дизайнеры, конечно, обижаются, но все равно понимают, что мне танцевать, а не им.

Автор фото: личный архив Олега Ивенко

— Вспомним наш показ GALA Ballet Fashion Show в Казанском кремле. Ты был приглашенным гостем, нашей главной звездой. Мы после этого не виделись и не спрашивали о твоих впечатлениях. Как тебе?

— Я быстро доехал со Свияги к вам, потому что в этот день у меня был семейный праздник, но я пообещал, и я приехал. Заранее речь подготовил, знал, что мои друзья и коллеги тоже участвуют в этом показе. Мне кажется, что это очень классная вещь, которую вы создали, потому что балет и стиль — это очень близкие линии. Когда начинаешь развивать какую-то тему, это становится модным, это становится интересным. Люди все больше начинают понимать и выстраивать ряд ассоциаций мода–балет–журнал. Мне понравилось, как была подготовлена одежда, как девочки вышли, как подиум был сделан, как выставлен свет, как работал диджей (за пультом в тот вечер колдовал наш продюсер Серёжа — GALA).

— Фестиваль StagePlatforma состоится уже в седьмой раз. Ты сам придумал его концепцию?

— Мы с руководителем литературной части нашего театра Жанной Мельниковой подумали, что у нас не развито направление современной хореографии, и решили сделать такой фестиваль. К нам часто приезжал на гастроли театр Бориса Эйфмана, балет Дортмунда, но в Казани не было такого фестиваля, поэтому и пришла эта идея. Первая StagePlatforma в Доме актера на 80 человек была совсем камерной, смешной. Я пригласил друзей-солистов,у которых было что показать зрителям. Это была отправная точка. А сейчас, спустя шесть лет, у нас много бэкграунда, дающего представление, что ты успел сделать. Уже есть понимание, кого хочется пригласить в будущем и в какую сторону развиваться. Это фестиваль для обычного зрителя, чтобы познакомить его с современным искусством. Я всегда придерживаюсь той позиции, что если ты делаешь, что тебе в кайф, — ты сделаешь добро другим людям. Если же ты занимаешься чем-то ради бабок или еще чего-то, то ничего не получится.

— Тебя часто узнают на улицах?

— Вчера в магазине продавщица сказала мне, что ходила на спектакль. Приятно, что люди и по спектаклям знают, и по кино, и по фестивалю.

— Включаешь звезду?

— Нет. Минимально. Только тогда, когда рядом со мной наглеют. Вот как только я вижу, что есть какое-то нахальство или наглость, я сразу же врубаю Нуриева и говорю, чтобы шли в задницу — я буду делать так, как мне удобно. Я максимально открытый и лояльный к тому, чтобы сделать какие-то коллабы, пойти навстречу, кому-то помочь.

— Есть такие люди, которые могут сказать, что Ивенко покрыл их матом?

— Нет, вообще нет. Мат в моём лексиконе присутствует, но я его стараюсь не использовать, потому что это запомнят и это потом разойдётся на цитаты. Не хочу быть как Кологривый (наше интервью с Никитой читайте здесь. — GALA), который прогремел на всю страну не благодаря своей работе, а за счет своего, так скажем, неправильного образа.

— Кто, на твой взгляд, самый перспективный из молодых российских актеров?

— Марк Эйдельштейн.

— Я так и думал, что ты его назовешь. Вы как-то даже внешне похожи, по духу.

— Ну потому что я с ним общаюсь периодически. Он тоже и в Америке пытается засветиться, пытается там что-то делать. Недавно мы хотели снять клип на его песню Live Break. И это просто классная идея! Это было в 2023 году, когда «Анора» еще ничего не выиграла. Почему он мне понравился? Потому что ему 22 года, но он мыслит, как будто прожил уже достаточно лет и всё понимает в этой всей индустрии. Голова у него реально работает, человек с мозгами. Я это ценю. Как он подходит к роли, как работает в итоге с этим ролями. Он делает образ русского Тимоти Шаламе. И я его прекрасно понимаю, потому что сам вырос на Клуни, Деппе и Питте.

Автор фото: личный архив Олега Ивенко

Автор фото: личный архив Олега Ивенко

— Мне кажется, немного обидно, когда тебя сравнивают с кем-то.

— Меня почему-то теперь всегда называют «летающий татарин», и это так напрягает. Снялся в фильме, после один журнал меня так назвал, и теперь привязалась ассоциация. Приятно, что меня связывают с Нуриевым, это очень круто, но «летающий татарин» — ну вы чего, ребят?

— Расскажи про фильм «Джойка».

— У меня ведущая мужская роль. Я снимался с Дайан Крюгер. Это история про Джой Вомак, с которой я танцевал несколько раз — мы участвовали в каких-то концертах, она приезжала сюда в Казань, мы танцевали в спектаклях. То есть мы хорошо друг друга знаем, мы одного поколения. И как она добилась того, чтобы про неё сняли фильм, я понятия не имею — вы вот попробуйте сделать, чтобы про вас сняли фильм в Голливуде! Про Джонни Деппа нет фильма, а про Джой Вомак есть — для меня это немного диссонанс. В общем, у меня была пауза, затем ковид мне поднасрал с новыми ролями: я должен был сниматься в новом фильме вселенной Джона Уика «Балерина» (премьера в июне 2025 года. — GALA) с Аной де Армас и Киану Ривзом. Я так расстроился, что из-за всех этих деталей не получилось это осуществить. И потом мне звонит сама Джой и предлагает поучаствовать в съёмках. Я почитал сценарий, пообщался с режиссером. Он сказал, что нужно над английским ещё работать — я изучаю язык, но не работал над акцентом. Сейчас много работаю над акцентом и контролирую его.

— Когда Антонио Бандерас приехал в Голливуд, у него был сильный испанский акцент. Он до сих пор ничего с ним не делает, потому что это придает ему шарм. Может, тебе тоже не стоит работать?

— Да, но тогда у меня будут только одни русские роли, а я так не хочу. Вот и все. Хочу, чтобы я мог сниматься, допустим, на Netflix с компанией молодых и немолодых ребят, которые бы называли меня не Николай, а, допустим, Адам, Джеймс или Колин. В следующем году будет сниматься мой третий фильм, и там меня уже зовут Эван. Это американское кино, снова балетная история. Она будет сниматься осенью 2025 года в Лос-Анджелесе и в Луизиане. И я буду работать вместе с Барышниковым и Хилари Суэнк. Я согласился сниматься только из-за Барышникова, потому что, блин, это, наверное, мой последний шанс быть в одном кадре с легендой. Очень рад, что это будет европейская история о, так скажем, разных отношениях, подставах — то есть я там такой подонок, который будет подставлять всеми способами главных персонажей.

— Как-то сложно представить тебя в роли подонка.

— Вот такой персонаж. Я же поэтому покрасился, потому что ездил в Америку летом для того, чтобы сделать кастинг по гриму и причёске.

— Тебя всё ещё продолжают звать на кастинги или под тебя пишут роли? Ты же ведь уже известен во всём мире.

— Ещё не так, как хотелось бы, но нормально. Новую роль сразу дали, в «Джойку» тоже сразу утвердили. Но для того, чтобы тебя сразу просто ставили на роли, надо еще хотя бы в фильмах 15 сняться. В период с 2020 по 2022 год у меня столько проб было и столько раз меня не брали. Я так расстраивался, это ужас просто.

Автор фото: личный архив Олега Ивенко

— Это тебя обижает?

— По эго бьет сильно, самомнение сползает вниз. Я уже Рэйфу звонил (Рэйф Файнс, британский актёр и режиссёр фильма «Белый ворон». — GALA). Он мне сказал, что через это все актёры проходят, даже большие звёзды. То есть это неотъемлемая часть профессии. Но, блин, когда тебя в Marvel не берут! Это был кастинг на сериал «Женщина-халк». В итоге я очень рад, что этого не случилось. Вообще, кастинги были в HBO Max и Netflix.

— Может быть, я не прав, но считается, что балет — это элитарный вид искусства, не для всех. Почему так сложилось?

— Потому что раньше балет был при дворце. Танцы при дворце, можно сказать, для короля и королевы. И это, наверное, порождает мысли, что это действительно элитарное искусство и не каждый может попасть на постановку. Да и потом, в Большом театре цена билета на «Щелкунчик» 50 тысяч за место — естественно, это будет считаться элитарным.

— Представим обычного человека, не знакомого с балетом. С чего начать погружаться в него?

— Начнем с того, какой жанр нравится. Комедия? Тогда вы можете пойти на какой-то комедийный балет. Они есть веселые, есть разные. Но если вы пойдёте на «Лебединое озеро», то ещё сильнее не будете любить балет. Да, это классика, но вы заснете, вам будет скучно, и вы скажете, что Шут — это самый главный персонаж в этом спектакле. Но это не так. Он такой (в театре оперы и балета имени Мусы Джалиля), потому что, во-первых, его я играю, во-вторых, я стараюсь там затмить всех. И вы как зритель скажете, что Шут брал всё на себя и самый прикольный. Потому что тот, кто больше двигается, тот, кто ярче, тот, кто смешнее, нравится больше. А Принц и Одетта остаются на втором плане. Но те, кто уже понимает балет, знают, что Шут — это лишь завеса, прикрытие того, что происходит на самом деле на сцене. Я никогда не танцую партию Принца, хоть меня и просили. Потому что мне это не интересно, это так скучно. Когда я Шутом выхожу, то веселю всех. Мне самому смешно и весело, в кайф это делать на сцене. А ходить и грустить — мне это вообще не интересно.

Советую сходить на «Спартак». Это тоже классика, но точно понравится. Ещё «Золотая Орда» и «Шурале». Посмотрев эти три спектакля, вы скажете, что балет — это очень круто. А вот на «Лебединое озеро» нужно идти только подготовленным. Только подготовленным.

— Ты же смотрел фильм «Черный лебедь»? Насколько там реально Аронофски показал балетную жизнь?

— Ну, предательство — это нормально. Жуткие байки про битое стекло в пуантах пошли от Николая Максимовича Цискаридзе, в его время это было. Сейчас уже такого нет — новое время, сейчас есть другие способы навредить человеку.

— У тебя есть своя балетная школа. Прийти может любой желающий или всё-таки нужно как-то подготовиться?

— Вообще любой. У нас три разные группы: маленькая, средняя, взрослая. Если хочет взрослый человек прийти позаниматься растяжкой — пожалуйста. Подвесной растяжкой — пожалуйста. Классический или современный танец — тоже. У меня садилась на шпагат бабушка 60 лет — нет границ того, во сколько ты хочешь начать заниматься. Многие ходят сутулые, как гоблин, а приходят к нам и выходят с осанкой. Не за один урок, естественно, не за месяц, на это нужно время. Это привычка, и её можно выработать. Не пить кофе, не курить, не пить алкоголь — это тоже привычка. Это не означает, что надо вообще отказаться, но ты можешь это делать дозированно, чуть-чуть. Я вот пью кофе, но сейчас уже меньше. То же самое с алкоголем. Это привычка и самоорганизация.

— У тебя гигантская нагрузка. Как справляешься?

— Это круто, когда очень много дел, но один ты не вывозишь. Тебе нужен кто-то в помощь, и если бы не ассистент Элина, я бы чеканулся. Поэтому у меня есть команда, которая старается вывозить и которая меня бесит. Я их люблю, но они меня бесят, потому что иногда они не вывозят то, что не я должен делать. Вот пример. Для нового спектакля «Тесла» мы создаем декорацию. Мы заказали электрическую колбу в Национальном музее Теслы в Сочи, она уже готова: трехметровая бандура, до которой дотрагиваешься — и начинает расходиться электрическая волна. Мы не верили, что это вообще реально осуществить, но уже потом каждый должен заниматься своим делом. Я говорю, что вот это можно сделать, и потом вижу, что нет реакции, и начинаю опять включаться туда, куда не должен. И всё, я начинаю всех просто выносить, меня начинает подбешивать, потому что это не моя работа, у меня есть своя. Следить за моими артистами, следить за процессом, чтобы всё продвигалось грамотно, помогать в маркетинге. Я дал задание по декорациям или костюмам — ребята, работайте, я не должен лезть вообще. Я дал задание — вы должны это выполнять. Начинаю сомневаться в адекватности, когда без меня не могут справиться. Я довольно жёсткий руководитель, когда что-то не по-моему идёт.

— Тебе легко прощаться с людьми, увольнять, говорить, что человек непрофессионал?

— Я это делаю немножко по-другому. Подвожу к этому, показываю человеку, что это действительно так и есть и вот почему он не вывозит. Сужу по результатам. Есть процесс, в котором я кайфую: когда идет запись музыки, когда идет репетиционный процесс. Два раза наш новый спектакль будет показан, но последние полгода мы готовимся и всё время репетируем. Процесс создания — это прям суперкайф. И потом тебе так жалко, что это закончилось. Ты это столько репетировал, и если ты не наслаждаешься этим процессом, то зачем ты это все делаешь?

— «Теслу» покажут всего два раза во время фестиваля. Потом у этого спектакля будет какая-то жизнь?

— Возможно, но мы так же думали про «Личности Миллигана» (постановка, представленная в прошлом году на фестивале StagePlatforma. — GALA), пока он не стал очень дорогим проектом. Но мы получили признание, в том числе публики. И это для меня стало открытием, потому что вначале была шумиха, что нужно запретить наш спектакль, а министр культуры Татарстана Ирада Аюпова всё это поддержала, даже не посмотрев постановку. Но потом она пришла на сдачу спектакля и поддержала нас. Мы всё это ставили с добрым посылом, но у некоторых бомбануло — почему вдруг такой спектакль? Почему триллер? Почему не про радужного оленя, а про психопата? Почему создали не добренькую сказку? Ну а кто пойдет на добрую сказку? Все пойдут на «Миллигана», потому что многие читали эту книгу (про множественные личности Билли Миллигана выпущены две книги. — GALA).

— «Миллиган» отлично показал себя, получил отклик, признание. Дальше какая судьба у него? Ставить его будете, как я понимаю, редко, если вообще будете. Может, теле- или видеоверсия?

— У нас была идея сделать видеоверсию, но это тоже дорого. Посмотрим. Если в будущем начнем сотрудничать с хорошими спонсорами, мне кажется, сделаем это. Изначально планировалось снять видеоверсию в Берлине в 2021 году, где мы хотели показать спектакль два раза. Потом началась пандемия, все это прикрылось, многие планы просто рухнули. Была классная идея снять клип на песню Тома Уокера, были договорённости с Universal Music — было очень много контрактов, которые все просто отваливались. Конечно, сожалеешь об этом, что есть — то есть. Меня пригласили в Римскую оперу, получается, я должен был забрать с собой родителей, жену, ребенка. Я не знаю, что там было бы вообще, даже не представляю. Здесь я понимаю, что вывезу, потому что все выстроено, а там всё с нуля начинать.

— Вернёмся к «Тесле». Сколько готовили спектакль?

— Когда делали второй акт «Миллигана», у меня уже была цель сделать «Теслу», я уже головой был в новом спектакле и знал, что мы будем делать его на 2024 год. Сейчас знаю, что я буду делать на 2025 год, но пока не скажу. Это секрет, но это будет делать солист Мариинского театра.

— В чем «изюм» спектакля «Тесла», что это?

— Никола Тесла — это гений физики. Как и любой гений, он не всегда был признанным. Был знаменитый Томас Эдисон, а Тесла оставался в тени до поры до времени. И оказывается, что один человек может поменять очень многое. И тот факт, что он очень сильно поменял XX столетие, говорит о многом. Один человек решил сделать это все бесплатно и доступным для людей, а не так, как хотел Эдисон. Мы решили, что такой человек заслуживает внимания, и вообще я люблю идти нетрадиционно. То есть у нас был психопат, дальше гений-изобретатель, дальше увидите, кто будет еще.

— Эльмир Низамов, который написал музыку к «Тесле», назвал эту работу кинобалетом. Это как?

— Это я открыл такое новое видение. Ты погружаешься в спектакль, потому что мы делаем сцену как прямоугольный экран. Вы привыкли видеть сцену обычной. А мы опускаем сверху черный занавес, чтобы оставалось вот такое пространство, как будто вы смотрите телевизионный экран. Я попросил Эльмира написать именно киномузыку, она сильно отличается от балетной. Потому что в киномузыке всегда есть момент остроты, момент драмы, романтики, еще чего-то. А в классическом балете этот эффект не так сильно выражен, в кино в пять раз больше. Поэтому я искал кинокомпозитора, чтобы передать это всё через киножанр. Потому что если балет кто-то не любит, то кино любят практически все. И я знаю, что нужно сделать для того, чтобы людям понравились спектакли. Во-первых, это драматургия, во-вторых, это киномузыка. Ну и в-третьих, исполнение, естественно.

— Если это кинобалет, значит, мы можем скромно надеяться на то, что будет все-таки видеоверсия?

— Я очень надеюсь, что мы когда-нибудь обретем столько финансов, чтобы спокойно позволить себе аренду хорошего театра в течение недели, плюс кинооборудование, чтобы это все снять. Это так же, как, допустим, делать театр Бориса Эйфмана. Они снимают свой спектакль и выкладывают на разных онлайн-платформах. Та же самая идея была у меня, когда мы ездили в «Крокус» (в марте на столичной концертной площадке прошли два спектакля за день до ужасных событий. — GALA), мы разговаривали с представителями онлайн-кинотеатров, чтобы они засняли этот балет. Но не сложилось по финансам. Они просили у нас деньги за прокат, ведь балет пока что еще не настолько развит и интересен массовому зрителю. Ты можешь сам снять спектакль, а потом прокатывать в любом онлайн-кинотеатре. Это более выгодная стратегия, чем ты будешь уговаривать кинокомпанию или платформу, чтобы они засняли этот балет.

Автор фото: личный архив Олега Ивенко

— Не секрет, что наш театр оперы и балета имени Мусы Джалиля достаточно консервативный и не любит эксперименты. Но при этом фестиваль современного балета StagePlatforma он с удовольствием принимает. Как так получилось?

— Мне кажется, что это, скорее всего, благодаря моей репутации. Моему бэкграунду в кино. Моей 15-летней работе в театре. Есть определённый момент доверия. Наш директор обычно не позволяет, чтобы в театре был кто-то лишний. Другое дело, что они другого поколения, они это не принимают, им это не нравится. Но если я буду слушать всех, то какой смысл существования? Тогда ты никому никогда не понравишься. Я не 100 долларов, чтобы всем нравиться. Ты можешь не нравиться просто миллионам людей. Но другим миллионам ты понравишься. Поэтому работай на ту аудиторию, которая тебе доверяет и любит.

— Я правильно понимаю, что ты благодаря фестивалю StagePlatforma очень сильно омолаживаешь аудиторию консервативного театра оперы и балета?

— Да. Верно. Если посмотреть средний возраст людей, которые ходят в театр оперы и балета, — это 50+. На наш фестиваль приходит возраст 20+. Ну и взрослые тоже есть, но они уже не понимают, что происходит на сцене, ведь мы создаем немножко другой продукт. Про Теслу ещё никто не делал спектаклей — пожалуйста, приходите и посмотрите. Но не все могут понять эту хореографию, ведь в основном люди привыкли к куче артистов на сцене, хору, кордебалету. А у нас минимализм и восемь человек. Нас не так много, но есть создание своей музыки, запись оркестра, постановка драматургии, построение декораций. Ты можешь держать аудиторию своей харизмой. Главное, чтобы была смысловая правильная нагрузка. И интрига.

— Ты перечислил огромный фронт работ, которые были проведены при создании спектакля «Тесла». Это же стоит огромных денег. На этом фестивале ты зарабатываешь? Затраты окупаются?

— Это всё окупается, но, допустим, в этом году нам помог благотворительный фонд Татнефти, без него мы бы вообще не вывезли. Потому что декорации очень дорогие и за все нужно платить. За работу композитора, хореографа, художников по свету, декорациям, костюмам — всё надо оплачивать.

— Представим ситуацию, что заработанных денег хватило только на оплату работы всех людей, кроме тебя. Ты пойдёшь на то, чтобы не заработать, но создать хороший спектакль?

— Так было с первым актом «Личностей Миллигана». Тогда свой гонорар я отдал на то, чтобы создать первый акт. Стоимость создания вообще всего спектакля 15 миллионов рублей. Первый акт стоил 7 миллионов, второй чуть больше. У нас была поддержка министерства культуры Татарстана, поддержка театра оперы и балета, плюс тогда мы выиграли грант. У нас все удачно сложилось, но я тогда не заработал. Отдал свой гонорар, потому что нам все равно не хватило денег. Во второй год гранта уже не было, и в гонорары мы пустили деньги с продажи билетов. То, что должно остаться у нас для развития фестиваля, мы отдали на то, чтобы это событие просто случилось. В этом году у нас нет грантовой поддержки. И не было бы поддержки фонда, если бы не посодействовала Ирада Аюпова (министр культуры РТ. — GALA). Я благодарен за поддержку Рауфалю Мухаметзянову (директор театра оперы и балета. — GALA).Только благодаря этим двум людям я всё ещё здесь. Если я не вижу от них поддержки, то мне здесь просто делать нечего, потому что я здесь уже сделал всё, что мог.

Автор фото: личный архив Олега Ивенко

— Отсюда вытекает следующий вопрос. Балетные выходят на пенсию в 40 лет. Тебе куда меньше. Представим, что ты чуть пораньше выходишь на пенсию. Что дальше? Кино, как я понимаю? Когда ты о нём говорил, у тебя прямо глаза горели.

— Да много чего. Те же показы и спектакли, создание спектаклей, киноиндустрия, руководить какой-то труппой. Разные векторы развития, куда ты можешь двигаться.

Другое дело, что тебе ближе. Но кино — это другое, это то, куда тебе надо в принципе стремиться. Я уже сделал все, что нужно, это практически как пройденная игра. Нужно что-то делать дальше. Нужно что-то найти — то, что тебе даст внутренний огонек. Внутренний огонек сейчас мне дает фестиваль, создание новых спектаклей, игра в кино. Тебя должно что-то подпитывать. Вот меня подпитывают сейчас мои спектакли, общество людей, которых я приглашаю, чтобы эти спектакли были.

— Ты как актёр уже, можно сказать, состоялся. Как танцовщик и продюсер балета тоже. Следующая ступень, по логике вещей, — это режиссура фильма.

— Вообще было бы прикольно, конечно. Я, кстати, недавно начал об этом думать, что режиссура, возможно, действительно та вещь, которую я, может быть, сделал бы следующим этапом своего развития. Но это будет кино не про балет — антибалет. Я даже не знаю, как эту тему показать и что там надо показывать, чтобы это было интересно публике. Вот сняли сериал про балет в России (сериал «Балет» 2023 года с Аллой Сигаловой в главной роли. — GALA), там еще мои коллеги даже снимались, те люди, которые в «Личностях Миллигана» танцуют. Жена моя посмотрела, говорит, что прикольно — сплетни, интриги, всякие такие вещи. Но это такая недолгая история, нишевая. Я вот балетный, но не смотрел.

— Может быть, ты найдёшь какую-то точку зрения, с которой будет интересно подать балет?

— Всё зависит от истории. Если сделать классную историю, то может быть. Вот в моём новом фильме, который будем снимать с Барышниковым, сценарий — полная лажа, или приблизительно к лаже. И я понимаю это. Но я иду на осознанный риск и понимаю, что мне нужно там так сыграть, чтобы перекрыть вот эту лажу. Понимаю, что сценарий там надо дорабатывать и много над ним работать в принципе.

— Сейчас ты наработал авторитет, какие-то актерские фишки нашёл — ты можешь во время работы режиссеру рассказать, что он делает говно? Что балетные так не делают или в кордебалете так мы не танцуем.

— Ну, обычно режиссеры не слушают советов. Вот снимали «Джойку». Наняли каскадеров для сцены, где педагоги били по коленям, хотя у нас такого вообще не было во время учёбы. Мы говорим режиссёру, что это бред, а он ответил, что это для драматургии. Ну и всё, и на этом всё заканчивается.

— Ты часто пересматриваешь свои работы в кино?

— Я очень критичный. В балете, в постановках. А вообще, один раз посмотрел — и забыл. Нравятся слова Джонни Деппа. Он говорит, что ты это делаешь не для того, чтобы смотреть на себя, ты это делаешь для того, чтобы на тебя смотрели другие. Чтобы сделать работу над ошибками, у тебя есть бэкстейдж, закулисье, монитор. В тот момент, когда ты играешь, можешь изменить что-то. Потом будет так, как склеят, дальше уже видение режиссера. Ты можешь посмотреть этот фильм на фестивале, забыть и двигаться дальше. Иначе ты останешься в заложниках одной роли.