Хроника нелепых происшествий дореволюционной Казани

Светлана Брайловская — генеалог, журналист, исследователь и руководитель родословного бюро. Очень часто она читает лекции в разных локациях — на этот раз в Музее казанской иконы. Тема лекции — смешные случаи в прессе дореволюционной Казани. Приводим несколько из них.

«Сбежавшая невеста»

«На днях у мирового судьи четвертого участка слушалось довольно интересное дело крестьянки Анны Маркеловой сорока лет, обвиняемой отставным солдатом Никитой Михайловым пятидесяти четырех лет в мошенничестве», — пишет «Волжский вестник» 28 сентября 1892 года в рубрике «Оригинальное сватовство».

Сущность дела заключается в следующем: Михайлов и Маркелова случайно встретились в трактире «Берлин», что на Георгиевской улице. Маркелова так пленила сердце старого служаки, что он тут же предложил ей руку и сердце, на что Маркелова изъявила свое согласие. Михайлов вручил своей невесте 25 рублей, в переводе на наши деньги – немногим больше 40 тысяч.

Автор фото: архив Светланы Брайловской

Михайлов торопил свою новоиспеченную невесту идти с ним закупать приданое к свадьбе. Но дорогая невеста куда-то скрылась вместе с деньгами, о чем Михайлов тут же заявил в полицию. Маркелова быстро была отыскана, и при обыске у нее было найдено аж 30 рублей, сейчас это почти 49 тысяч. На суде ответчица говорила, что была мертвецки пьяна и ничего не помнит. Некоторые же свидетели говорили, что как жених, так и невеста ушли из трактира совершенно трезвыми. Судья приговорил Маркелову к трехмесячному заключению в тюрьме, взыскав с нее деньги в пользу Михайлова».

«Приступ ревности»

«Происшествие, послужившее поводом к возникновению настоящего дела, имело место в селе Кутушах Чистопольского уезда. В этом селении у Петрова был приятель Плешаков, состоявший при местной земской больнице. 12 апреля нынешнего года по случаю праздников Петров явился в гости к Плешакову со своей молодой женой.

Во время игры в карты, в котором принимала участие жена Петрова, Плешаков позволил себе какую-то неприличную выходку по отношению к последней. Петров ударил Плешакова по лицу, после чего игра возобновилась, как будто ничего не случилось, и продолжалась до поздней ночи с перерывом для выпивок. Когда же наконец гости стали расходиться, Петров обнял Плешакова и, целуясь с ним, схватил зубами за нос. Плешаков вскрикнул от боли и, вырвавшись из его объятий, бросился в сторону. Но было уже поздно.

Окровавленное лицо оказалось обезображенным, а мягкая часть носа Плешакова оказалась во рту у Петрова. Выплюнув его на стол, Петров зло засмеялся и вышел из избы. Во время суда Петров утверждал, что в описанный вечер был сильно пьян и оттого вообще ничего не помнит. Но полагает, что Плешакову легко мог откусить нос кто-нибудь из гостей — пирушки были действительно шумные и гости много целовались друг с другом.

— Может, вы питали злобу к Плешакову за его вольное обращение с женой вашей? — спросил судья.

— Нисколько, — ответил Петров. — Я просто влепил ему пощечину, а он извинился. И мы после этого тихо, мирно разговаривали между собой. Выпивали, играли в карты. Может, это вообще-то кто-то другой сделал. А может, он сам. Только не я».

Автор фото: архив Свтеланы Брайловской

«Семейные нравы нашего трамвая»

«Казанский телеграф» от 16 марта 1910 года под заголовком «Семейные нравы нашего трамвая» рассказывает об истории, произошедшей в понедельник, 15 марта, в 9 часов утра.

«На Новой Горшечной (ныне улица Бутлерова. - «ВК»), пассажиры были весьма удивлены, видя, как 152-й трамвай без всяких причин 10 минут стоял без движения. Никто не садится, поломки не видно, а вагон не двигается. Люди недоуменно трепещут и ругаются, а вагон — без места! Прошло немало времени, как из ближайшей лавчонки вышла причина задержки — кондуктор, нагруженный всякой снедью. Конечно, и кондуктору покушать необходимо, но нельзя ли устроить так, чтобы из-за закупки провианта кондукторами пассажиры трамвая не тратили так много дорогого для них времени?»

«Просушили»

«Просушили» — заметка, которая вышла в «Казанском телеграфе» 1 августа 1912 года.

«Небогатый мусульманин Гамитутдинов заставил жену постирать и высушить белье. Белье почистили и развесили во дворе. Через несколько минут белье с веревок исчезло.

— Ваше благородие, помоги, несчастье такой случилось, весь мокрый одежа пропал. Ходить не в чем, все перестирал и просушить вешал. Он весь пропал! — кричал татарин дежурному по части.

— Кто тащил?

— Не знам - поймай, пожалста, негодный человек: мокрый не брезговал - таскал! — почти плача, умолял Гамитутдинов.

Командировали агента, который вскоре обнаружил на толчке поступившее в продажу мокрое татарское платье. Продавца «сырья» - молодого мусульманина Камалютдина Хасамутдинова - привлекли к ответственности. В краже вещей он не сознался.

— Сам за рублевка у пьяный человек покупал, - возмущался Камалютдин.

Мировой судья второго участка приговорил Хасамутдинова к заключению в тюрьму на шесть месяцев».

Автор фото: архив Светланы Брайловской

«Аптечный переполох»

«Казанский телеграф» от 11 апреля 1895 года предупреждает об опасных знакомствах. И не где-нибудь в неприличных местах, а в городской аптеке. В статье под названием «Ошибка старого ловеласа» приводится в пример история, которая могла закончиться для героини весьма печально. «С какой беззастенчивостью некоторые иные господа применяют свои донжуанские способности показывать случаи, имеющие место у нас в Казани очень недавно? — пишет газета. – Недели полторы тому назад некая особа N дожидалась в одной из аптек приготовлений лекарства. Там же находился некий господин S-ский, служащий в одном общественном учреждении Казани. Разговорившись с девушкой, он узнал, что мать последней сильно больна, что люди они бедные и что она ищет себе вследствие места боны или вообще каких-нибудь подходящих занятий. Господин S-ский предложил занять у него место боны, говоря, что семья у него небольшая и что живет он в Козьей слободе. Причем господин добавил, что для переговоров с его женой нужно отправляться туда сейчас же. Девушка, не подозревая ничего дурного, тем более что S-скин – человек уже пожилой и обладает располагающей в ее пользу наружностью, согласилась на такое предложение с радостью. Но любви все возрасты покорны, так что выраженные господином S-ским наружности его были обманчивы.

Приехав в Козью слободу, S-ский зашёл в дверь одного дома и тотчас же вышел обратно, сказав девушке, что квартира его заперта, так как жена ушла с детьми в церковь. Он предложил пойти пока зайти к одному знакомому крестьянину, на что она и согласилась. Войдя с ней в один из домов, сам S-ский посидел немного, ну в потом убежал куда-то в лавку. Хозяин квартиры, оставшийся с дамой, немного помолчав, обратился к ней с таким вопросом:

— А что вы, барышня, давно ли спутались с этим барином? Что-то вы у меня еще ни разу с ним не были.

— Как спуталась? Он навел меня к себе в услужение. Только жена ушла из дома, и мы к вам зашли, — вскрикнула особа N.

— Будет вам, барышня. Какая жена? Он холостой. И вас не в первые услужения сюда нанимает. А здесь только комнату снимает для этих целей.

Услышав такие вещи, госпожа N выскочила из комнаты и бросилась бежать по улице. К счастью, извозчик, на котором они приехали, не уехал. Она вскочила в экипаж и попросила ехать как можно скорее. В это время из лавки господин S-ский, нагруженный пакетами и бутылками, увидел свою жертву ускользающей, бросился догонять.

S-ский начал кричать извозчику: «Остановись, два рубля дам на чай!» Но крик его остался гласом, слышным в пустыне. Извозчик смекнул по расстроенному виду пассажирки, что дело тут, видно, неладное, и продолжал нахлестывать лошаденку, так что господин S-ский остался один в обществе пакетов и бутылок».

Автор фото: архив Светланы Брайловской