Ирина Харасова: «Ты выставляешь себя дураком, если ходишь в брендовой пали»

Ирина Харасова создаёт впечатление железной леди: всегда собранная, эмоционально сдержанная и, кажется, готовая к любым вопросам. Снежная королева, если хотите. На нашем интервью владелица одного из самых модных магазинов Казани, которому в следующем году исполнится 20 лет, раскрылась совсем по-другому. Отчасти сентиментальная, верящая в знаковость украшений, отчасти жёсткая, балансирующая между капризными клиентами и своими сотрудниками, отчасти отрицающая правила моды. Вот ещё что: Ирина невероятно погружённый в тему человек, действительно любящий своё дело, и любовь эта была заложена ещё в детстве.

О бизнесе

— Насколько я помню, вы открывали f.people втроем. Сейчас вы одна. Где ваши партнеры?

— Мы гармонично своевременно разошлись. Как-то все просто получилось, очень обоюдно, добровольно согласились, выкупили доли. Первый партнёр, который вышел из бизнеса в 2010 году, переехал в другой город, мы давно не виделись, мы не были друзьями, только партнерами. Мы должны быть максимально прокаченными людьми, потому что все равно идет конфликт интересов. Я думаю, что в бизнесе нет места дружбе.

— Я помню, когда вы открывались в 2005 году, по всей Казани висели стильные минималистичные билборды белого цвета с надписью f.people concept store, и я не понимал вообще, что это такое. Тогда были люксовые магазины на Баумана, но появился концепт-стор. Условно, есть Prada, Dior, Versace, Dolce & Gabbana — то, что на слуху было у всех. И вот приходите вы с Margiela, первыми привозите в Казань McQueen и Stella McCartney. Это была очень необычная одежда по сравнению с тем, к чему люди привыкли. Особенно для провинции, которой Казань тогда была. Сложно было зайти именно с этим сегментом, такой необычной модой, и сломать уже готовый стереотип об одежде?

— Мы намеренно выбрали этот путь, намеренно зашли в альтернативную моду. McCartney и McQueen все равно считались более-менее визуально понятными брендами. Сложнее было продвигать Margiela, Acne и всяких бельгийских дизайнеров. Но сложность еще подкреплялась не только концептуальным видением и человеческой ненасмотренностью, а месторасположением, тем, что мы все равно были новичками. Нужно было зарабатывать доверие, клиентуру — я думаю, априори с чем бы мы не зашли, нам было бы сложно в любом случае. Это стандартная тяжесть, с которой сталкиваются абсолютно все начинающие бизнесы.

Автор фото: GALA

— Сейчас эпоха маркетплейсов, где можно найти абсолютно все. Вам тяжело как офлайн-магазину конкурировать с ними?

— Смотрите, любой рынок делится на сегменты — масс-маркет, медиум, средний класс, люкс. И нам не тяжело конкурировать с маркеплейсами, потому что это не наш сегмент, и они нам не конкуренты. Это же очень дешевый масс-маркет, и люди туда идут за дешевой в хорошем смысле чепухой. Но маркетплейсы задают вектор в бизнесе, и отнекиваться, отрицать это ни в коем случае нельзя. Мы к этому придем, хотя раньше мне казалось, что одежда — это эмоции, адреналин при покупке. Одежду нужно примерять, обязательно нужно попасть в атмосферу, нужно, чтобы с тобой работали во время её выбора и примерки — это некий ритуал. Сейчас я меняю, конечно, свое мнение. Люди научились смотреть, выбирать по картинке и описанию, у них есть такая опция, и если нет времени ходить по офлайн-магазинам, то маркетплейсы, в принципе, удобная вещь. Сейчас мы стали активно развивать направление доставки из нашего магазина, потому что нельзя оставаться ригидным, нельзя отрицать то, что это в будущем будет превалировать. Онлайн и офлайн — это разные площадки, разные каналы продаж.

Мы все родом из детства, оттуда идут некие установки, некая призма мышления, которая нас вынуждает принимать те или иные решения. Это распространяется и на одежду — встречаются неуместно одетые люди, очень часто. Потому что их не учили в детстве чувствовать и выбирать, не давали им право выбора. Отлично, когда ребенку дают некую свободу, когда спрашивают «А ты как хочешь?», «А ты как думаешь?», когда ребенка поощряют в его начинаниях, когда ему дают безопасный карт-бланш, когда его не осуждают, потому что особенно в одежде главное правило — нет правил. Допустим, у тебя есть определенный заданный дресс-код. Главное — его придерживаться, но важно помнить, что правил нет. Вы можете соблюсти некие утвёрждённые мероприятием рамки, но внутри этих рамок самовыражаться как угодно. Бывает, что у человека не то что нет вкуса — нет насмотренности, он не может себя чувствовать, у него нет некой решительности декларировать себя через одежду.

Автор фото: GALA

Автор фото: GALA

— Приходя в f.people, можно получить уверенность в себе?

— Конечно. Это же нарабатывается как ежедневная привычка, как тренировка. Вы приходите и вам говорят, что вот такой образ будет круто смотреться и дают в этом гарантию. И вы возвращаетесь к нам и говорите, что реально было классно. Потому что мы как бы погружаем покупателя в его же атмосферу, в его же образ видения, мысли. Мы же не переодеваем, мы меняем состояние, учитывая параметры, фигуру, физику, настроение, то, что он транслирует, кем является.

— Это же чистая психология. Ваша команда проходит какие-то курсы, тренинги или вы специально подбираете людей, которые тонко чувствуют?

— Конечно, в коллектив попадают люди, которые тонко чувствуют, потому что другие у нас не могут работать. Это общение, коммуникация, и персонал должен уметь услышать клиента, прочувствовать человека. Самый главный тренинг и обучение — это опыт.

— Представим, что приходит какая-нибудь безумно богатая гнида и хамит вашим прекрасным девочкам. Вы как руководитель какую сторону выберете — клиент всегда прав или горой стоять будете за свою команду?

— Не бывает такой однозначной категории. Как правило, когда люди приходят куда-либо и начинают себя проявлять, у них есть какие-то претензии. Не личные претензии к вам как консультанту. Они с кем-то пытаются выяснить отношения, с кем на самом деле не могут этого сделать, возможно даже с собой. Я всегда учу не воспринимать хамство на свой личный счёт, должна вырабатываться стрессоустойчивость. Вот нахамил человек, он что-то хочет этим сказать, и вы правда ни в чем не виноваты. Нужно выслушать, если он не представляет никакой физической опасности, и суметь это не воспринять буквально как личную обиду, перевернуть ситуацию. Это искусство. Если люди начинают откровенно хамить, заниматься членовредительством, то выход один — тревожная кнопка, но такого не было ни разу.

— Вы пришли на казанский рынок в то время, когда буйствовал так называемый «татар-гламур» — было такое выражение. Это 20−30 постоянных человек, которые мелькали в светской хронике тогдашнего казанского глянца. Они носили дольчегаббаны и прочие версаче, одевались в «Ярмарке тщеславия», знать не знали о Celine или Margiela. Вам как-то удалось переодеть этих людей, да и «Ярмарки тщеславия» давно нет, а вы есть.

— Слушайте, тогда же были намного круче и крупнее магазины. Люди любят ходить по разным местам, они сами делают выбор. Мы никого не переодевали, просто им нравилось то, что мы продаем, им нравилось, как мы себя подаём. Мы просто стали продавать общение, некий интеллектуальный продукт.

— Основатели f.people были абсолютно закрытыми. Даже если мелькали где-то в светской хронике, то нечасто, и фотографировались только втроём в закрытых позах. Интервью не давали. Каким же образом вы себя продавали, если вы были настолько суперзакрытыми?

— Нам, наоборот, казалось, что мы постоянно были в каких-то светских хрониках. Наверное, сказывался молодой возраст. Сейчас я более открыта.

Мы заняли абсолютно новую, никем не освоенную нишу. У нас с того времени организовалось прекрасное сообщество, которое до сих пор движется вместе с нами. Можно сказать клуб по интересам не одинаково мыслящих людей, а сообщество с большим кредитом доверия. Ты можешь не понимать, не разбираться, не проверять, ты просто приходишь и покупаешь то, что здесь тебе продают.

О профессии

— Вы как человек, погруженный в этот мир, наверняка четко разграничиваете моду и стиль. В чем разница?

— Джордж Бернард Шоу как-то сказал, что мода — это управляемая эпидемия. Можно задать тренд на тюбетейки и все будут ходить в какой-то локации в них, потому что каждый индивид хочет быть причастным к какому-либо сообществу. Мода — это некий язык, на котором разговаривают разные сообщества разных возрастов, разных социальных положений, разных достатков. Это некое коммуникативное средство.

Стиль же делает человека более индивидуальным, выделяет. Вы будете ходить в тюбетейке, но определенным образом надетой.

— Тогда что такое вкус?

— Наверное, насмотренность. Свобода действия, отсутствие страха, способность чувствовать то, что человек пропускает через себя. Он ищет, находит, на себе тестирует и делает то, что ему нравится.

— Я правильно понимаю, мода — это покупное, напускное, а вкус и стиль врождённые навыки?

— Мода искусственно создаётся. Вкус врождённая опция. Скажем так, воспитанная, взращенная в состоянии чувства. Стиль же нарабатывается. Это даже может быть бомж-стайл — абсолютно адекватно в наше время, потому что модно. Стиль формирует некий комплекс визуальных деталей, то, что о вас составляет некое представление.

Автор фото: GALA

— Удивительно, но сейчас многие вдруг в себе открывают талант дизайнера. Посмотрели какие-то фотографии с показов и начинают штамповать худи и футболки. Тот же Лёха Ким, довольно известный фешен-фотограф, стал дизайнером, и его одежда есть в вашем магазине. Это норм или не норм вдруг ни с того ни с сего, без объявления войны, становиться дизайнером, — тем, кто будет одевать людей за немалые деньги? Сейчас безотносительно к Лёхе — я с искренней любовью отношусь к тому, что он делает.

— А что должно произойти, чтобы он стал дизайнером? Просто должен решить для себя, что он хочет делать одежду. Что такое наличие или отсутствие таланта? Просто посмотреть, продается или не продается.

— Это ведь не мерило таланта. Это мерило востребованности.

— Для чего быть дизайнером? Начинающий дизайнер хочет самовыражаться или деньги все-таки заработать? В любом случае, бизнес, жизнь, сообщество его причешут: может делать все, что угодно, но если это не будет продаваться, он будет вынужден переобуваться и искать то, что будет его продавать. И если это в нём ещё сохранит желание оставаться дизайнером, то тогда он дизайнер.

— Допустим, жена богатого человека, которой скучно, начинает клепать однотипные бесконечные футболки оверсайз, худи оверсайз, платья из Пинтереста, клонируя миллиард таких же подобных. И она гордо называет себя дизайнером. Разве это талант? И даже пусть это не продается, но она гордо называет себя дизайнером.

— Почему нет-то? Она дизайнер, выдает какой-то свой продукт. У нас же нет единого критерия для этого определения, это всё относительно. Я измеряю это востребованностью, продажами, популярностью. Её одежда, на первый взгляд, может быть абсолютно безвкусной, но если это хороший маркетинг — это тоже талант, понимаете?

— Вы выступаете как байер. Как отбираете одежду? Не скупаете же все коллекции полностью.

— Когда мы привозили коллекции из Европы или из Америки, я осуществляла селекцию как байер и привозила коллекции в наш город. Сейчас происходит всё иным образом — у меня здесь представлено 90% российских брендов, которые заходят ко мне сами. Я просто смотрю, нравится мне коллекция или не нравится. Если она подходит для f.people, я ее вешаю, не выбираю. И я смотрю, тестирую любую вещь — если она не продается, я говорю: «Ребята, у вас вот это не продается, нужно доработать». И они дорабатывают.

— Байеры и стилисты — это смежные профессии, или параллельные, которые не пересекаются?

— Любой стилист может пойти и закупить одежду, руководствуясь своим опытом, общением с клиентами и вкусом. Любой байер может стать стилистом, потому что невозможно им не быть, потому что ты покупаешь коллекции, которые тебя учат продавать. Это одно целое, и в то же время это профессия продавца.

— Казань — крупный мегаполис, в котором работает множество стилистов. Как вы думаете, на кого нужно обратить внимание?

— Ой, слушайте, на каждый товар свой покупатель, на каждого покупателя свой продавец. Опять же, нет единого мерила, все же очень индивидуально. Я, честно говоря, не знакома с большим количеством стилистов, но очень хочу это исправить. Скоро у меня состоится встреча со стилистами, потому что их очень много появляется. Кто такие для меня стилисты? Они разбирают гардеробы, ходят по торговым центрам, занимаются шопингом. Это такие продавцы на фрилансе. Хороший стилист тот, у которого большой пул клиентов. Но если он продает то, что мне не нравится — это не говорит о том, что он непрофессионал, он просто мне не подходит. По поводу истинных стилистов, не коммерческих, а вот именно как талант, на мой взгляд — это Ася Бажан. Ни в коем случае никого не хочу обидеть. Я просто с многими физически не знакома. Есть ещё блогеры, которые просто приходят, примеряют то, что им нравится, но они не расскажут про стиль, у них другой принцип работы. А стилисты все-таки помогают людям подобрать гардероб для определенных случаев. Могут правильно, максимально точно прочитать своего клиента и правильно его одеть, чтобы человек гармонично звучал в своем теле, в своей одежде.

— Что по поводу местных дизайнеров? Татарстанских, казанских — кто нравится?

— Мне нравятся Лиля Галимулина (бренд Lusi), Татьяна Черногузова — у нее украшения татарские, Наталья Киселева молодец, Леха Ким (бренд TOYLAND BY LEXA KIM), однозначно, талантливый парень. Считаю, что мега-талант у IRKE — там очень хороший комплексный подход люксового дорогого бренда.

Про личное

— Кто вы по образованию?

— Лингвист-переводчик. Закончила лицей, в котором изучала шесть языков, тяга к ним с детства. Знаю английский, итальянский в анамнезе, французский, турецкий, татарский и русский. Как пришла в моду… Пробовал себя в разных сферах и однажды пришла работать продавцом в магазин люксовой одежды, меня засосало, как говорится. Я получила колоссальный опыт, очень за него благодарна. Стала ездить на закупки, потом переехала в Москву работать в известной сети магазинов люксовой одежды. Почему я пришла в моду? Ну, во-первых, это как-то всё шло с детства. Не то, что мне нравилось прямо модничать, кокетничать. Но мой стиль одежды всегда отличался с детства. Помню, когда мне было лет семь, шла с отцом и старшим братом, встретили моего дядю и зашла речь о том, кем я хочу стать в жизни. Он спросил: «Кем ты хочешь стать — доктором, как мама, или военным, как папа?», за меня ответил папа, что мне нужно работать там, где можно много мерить одежды, красоваться, переодеваться. То есть, видимо, тогда это уже проявлялось.

— Мы родом из СССР, где не было такого большого выбора одежды.

— Моя мама достаточно рано начала ездить за границу, путешествовать, и она привозила необычные вещи. Она мне перекраивала папины рубашки в платье двумя движениями. Можно было двумя движениями руки сделать что-то необычное, классное, надеть это и пойти. И никто не говорил, что так нельзя. Почему нельзя? Можно. И никогда мне не говорили родители что-то надеть, не указывали.

— Слушайте, вы счастливый ребёнок. А благодарный?

— Абсолютно.

— Можете отличить паль от оригинала? Не разглядывая швы и бирки. Просто считать это.

— Нет, даже не буду этим заниматься. Не хочешь паль? Не покупай. Идешь в сертифицированный магазин нормальный и покупаешь. Ты даже покупаешь не одежду, не саму вещь, а эмоцию, статус. Это некий ритуал, танец, танго.

— Но если нет возможности?

— Все знают, что это стоит дорого — полететь в Париж, зайти в самый дорогой магазин, на дорогую улицу, заплатить огромную сумму денег. И если ты покупаешь паль, ты должен осознавать, что у окружения, в которое ты попадаешь путём вот этих обозначений статусности, будет определённое ожидание от тебя, что ты можешь выложить десятку евро за всех на ужине, потому что у тебя сумка за десятку. Разница в том, что ты просто выставляешь себя дураком, если ты ходишь в брендовой пали и ездишь на метро.

— Паль носить стрёмно или можно, если это хорошая реплика?

— Очень много людей богатых носят паль. Во-первых, не определит никто, а во-вторых, это колоссальная экономия.

Автор фото: GALA

Автор фото: GALA

— Ирина Харасова состоялась как профессионал. У вас есть профдеформация? Например, когда видите на ваш взгляд не совсем хорошо одетых людей, бывает отторжение? Или просто пройдете — ну оделся и оделся, бог с ним.

— Если у меня есть к ним определенный интерес, то я про себя, конечно же, отмечу определенную дисгармонию, с которой можно поработать. Подумаю, зачем я буду говорить это вслух, но сделаю это осознанно, конечно. Есть люди, которые мне нравятся как одеты, и есть, которые не нравятся. Так же как и я могу понравиться и могу не понравиться. Это опять же вопрос, к какому сообществу ты хочешь принадлежать, вопрос насмотренности, интеллекта, качества жизни и воспитания.

— Есть какая-то марка, какой-то бренд любимый?

— Есть. Не то чтобы фанатично буду скупать, нет. Мне нравятся сумки, которые мы продаем. Мне нравятся шелковые костюмы, которые мы продаем. Я вообще в принципе говорю всегда: не важно, что продавать, а что покупать. Зависит от того, сколько у тебя денег.

— Что на вас сейчас?

— На мне кожаные бермуды Alexander Wang из старой коллекции. То, что мы раньше продавали, оно до сих пор носится. Футболка от испанского бренда — они хотят очень нам продаться, и поэтому присылают подарки всевозможные на тестирование. Вот футболку прислали, я сейчас в ней. Аксессуары: часы Breitling, подвеска-сердце из рубина, которую я всегда ношу — это такой оберег, кольцо бельгийского дизайнера, которое подарила подруга, купила в концептуальном магазине ювелирной моды в Питере. Обувь на мне Marsell, итальянцы. Неснашиваемые, собаки. Им лет 5 точно.

— Барон Ротшильд сказал: «Я не настолько богат, чтобы покупать дешёвые вещи». Разделяете точку зрения, что лучше покупать что-то дорогое и на несколько сезонов? Либо купить fast-fashion дешевле, сезон относить, снять и выбросить?

— Всегда делаю акцент на том, каковы ваши возможности. Потому что можно потребность закрыть и там, и там. Этот вопрос не должен вводить в состояние стресса.

— Вы отрицаете масс-маркет?

— Нет. Ну зачем? Детям всё в масс-маркете покупаю, себе нет.