Данил Стеклов: «Я не снялся пока в чём-то таком, после чего можно уходить»

Данил Стеклов родился в актерской семье, его выгнали из 7-го класса за поведение и плохие оценки. При этом он поступил во все театральные вузы, а выбрал местом учебы Школу-студию МХАТ. Данил снимается в кино и работает в театре уже больше десяти лет. 13 февраля 2025 года на платформе OKKO выходит долгожданный сериал «Аутсорс», в котором у нашего собеседника одна из главных ролей. В эксклюзивном интервью для GALA Данил рассказал про детство в интернате, съемки с Аугустом Дилем и самую веселую экспедицию в Марокко с Юрой Борисовым.

— Как дела?

— Нормально. Немного во всем стараюсь новый год начать. Начал заниматься тайским боксом, давно мечтал попробовать себя в единоборствах, но никак не доходили ни руки, ни ноги.

— А спарринги уже есть? Не тяжело?

— Есть уже. Я пошел [на секцию], поскольку она близко к дому, в самую обычную городскую группу, и там прямо с первого занятия у нас были спарринги. Я пару раз получил уже по бубну. Позавчера от молодого парня, которому 17 лет, получил в нос так, что у меня даже были звездочки. Не то чтобы сильно, но когда в нос был прямой удар, я немного поплыл.

— Ну вы поаккуратнее там!

— Мне пока тяжело с защитой. Я могу сильно лупить, как я понял, но техники у меня нет. Он еще такой выносливый, молодой, а я уже дохну, с меня семь потов сошло. Сложность тайского бокса, единоборств в том, что ты должен все время держать защиту поднятыми руками, а это довольно тяжело.

— Ну вы привыкли к сложностям. Я слышал, что вас выгнали из интерната в седьмом классе. Сейчас, во взрослом возрасте, не жалеете, что не учились достаточно прилежно?

— Очень жалею. Более того, даже иногда ночами начинаю навёрстывать упущенное, что касается истории, или последнее время очень нравится смотреть всякие передачи про квантовую механику, про космос, про физику. Это очень интересно, и вообще учиться – очень интересно. Как жалко, что в молодости я этого не понимал.

— Вы говорили, что понимаете, почему родители отдали вас в интернат. Но в тот момент, когда были ребенком, как вы это переживали? Тоже с понимаем или нет?

— Нет, без понимания. Я вообще не задавал такого вопроса себе. Честно говоря, я осознал, что у меня есть некоторая обида. Вот я ее в первый раз на самом деле так в публичном пространстве озвучиваю. Пусть мама, если прочитает это интервью, не обижается на меня, но я просто осознал это только когда начал работать с психотерапевтом. Вдруг я понял, что у меня есть на родителей внутренняя обида за это. В этом никто не виноват, были свои обстоятельства у родителей и у времени, в котором мы жили, в финансовом плане и так далее. Меня мама довольно рано родила, еще в институте. Когда у меня свой ребенок появился, я четко понял, что как бы мне тяжело не было, в том числе финансово, даже если вдруг работы не будет, я постараюсь не отдалять его от себя так далеко. По сути я не жил с родителями пять лет, с понедельника по пятницу ночевал в интернате. Я плохо помню этот возраст – с семи до двенадцати лет. Потом уже после пятого класса нам выписывали пропуска, и мы по согласию родителей могли сами выходить из школы и доезжать домой. А иногда и оставались ночевать, если хотели. Это была какая-то договорная система.

— Вы упомянули отношения с сыном. А вот у вас ведь сейчас плотный график: театр, съемки в кино и сериалах. Как вы вообще находите время для семьи?

— Ну как-то стараюсь находить. Вот недавно ездили в «ад» для всех родителей, с сыном весь день там провел – это «Остров мечты», где аттракционы, сладкая вата, картошка фри, бесконечные очереди, горки, вот это все. Когда я приехал домой, у меня было такое ощущение, как будто меня палкой били. Как будто я там пять ночных смен отработал. Это для меня очень было тяжело. А Петьке в кайф, счастье. Потому что там всякие страшные комнаты с монстрами, аттракционы, подарки, тиры – все для детей. И я себя вспоминал в детстве, я тоже любил всякие аттракционы, вот эти все места массового скопления.

— Если продолжать разговор о детстве: ваша мама, отчим, дедушка (Владимир Стеклов) – все актеры. Как думаете, был ли у вас шанс не стать актером?

— Наверное, все-таки нет. Не в связи, хотя и в связи с родителями. Просто даже не знаю, кем бы я был, потому что я очень плохо учился. На самом деле я не мечтал никогда об актерской профессии. Это получилось случайно. Я в 16 лет закончил школу на тройки, и до армии два года, и надо было просто куда-то попробовать поступить. Мыслей в голове, чем бы я хотел заниматься, не было. Но я любил читать и я любил театр. В итоге поступил: и в ГИТИС, и в Щепку (Высшее театральное училище имени Щепкина. – GALA), и Щуку, и во МХАТ. Как-то везде прошел, само собой получилось. И во МХАТе я получил уже настоящее удовольствие именно от обучения. Я, правда, наконец-таки начал получать удовольствие, даже могу сказать – от жизни. Потому что я перестал бездельничать, чем занимался всю школу. Я просто выклянчивал себе тройки всю школу, а тут начал по-настоящему учиться, гореть этим делом и получать удовольствие от профессии, от учебы, от жизни, от общения с однокурсниками. У меня вообще жизнь разделилась на «до» и «после». Я плохо помню все, что было в школе, только обрывками. Не могу сказать, что я страдал в школе. У меня были и друзья, и первая любовь, и какие-то разочарования, но я как будто бы помню это все в тумане. А институт весь я помню довольно хорошо: взлеты, падения, потому что жизнь забила ключом. Поэтому вот таким, мне кажется, случайным образом я как будто бы нашел свое место. Это важно, конечно.

Автор фото: Соцсети

— Вы в одном интервью рассказывали, что за время учебы в интернате у вас было пять переломов. Вы постоянно дрались. Расскажите какую-нибудь самую сумасшедшую историю из интерната, которая первая приходит на ум?

— (Смеется.) Ну, первая... Мы с сыном и моей тетей недавно катались на катке, мой день рождения отмечали. Мы с ней упали, и она сломала руку. Первый раз в жизни. И там все в шоке были: и она, и сын. Мы поехали в травмпункт, и я по дороге рассказывал про свои переломы (смеется). Однажды мы с пацанами классе в третьем-четвертом огромными булыжниками кололи лёд. Сидели на дороге, которая заледенела, около школы и кололи лёд, как дворники, только булыжниками. Ну и начали играть с моим товарищем. Он говорит: давай ты поднимаешь булыжник, я ставлю руку, ты бьешь, а я убираю. Это не дикая, это дебильная история. В один из разов я не успел убрать руку и мне раздробило безымянный палец. Один раз я сломал палец в драке со старшеклассниками. Один мальчик учился на два класса старше меня и держал в ужасе всю школу. И вот у нас завязалась драка. Причем он побил нас, наверное, троих.

— Один?

— Один, да, он был дикий. И вот он тоже сломал мне указательный палец. Я ломал палец на ноге. И большой, и мизинец. А еще один раз я себе порвал на ноге связку. Играл спектакль в Тамбове. Постановка Михаила Рахлина «Ромео и Джульетта». Я играл Ромео. И там было пять спектаклей, мы должны были уезжать в Москву на поезде. В конце первого акта, в середине спектакля, я со сцены прыгаю в зал и бегаю по залу – после этого первое действие заканчивается. И я так со сцены прыгнул в зал прямо на ногу, как бы подвернув ее, понимаете?

— Да-да-да, наверное очень больно.

— Я упал в обморок от боли. Меня как-то утащили за кулисы, укололи обезболом. Я каким-то образом доиграл спектакль, и потом в поезде мы ехали обратно в Москву с Настей Прониной. У меня была температура 40, вспухла нога как пузырь (смеется), мне ее даже загипсовали. Это было лет восемь назад.

Автор фото: личный архив Данила Стеклова

— Ваш сын скоро пойдет в школу. Будете строгим родителем, можете наругать?

— Вообще, мне кажется, мы не строгие родители. Я вообще в последнее время не встречаю строгих родителей. Меня это, честно говоря, пугает, что за поколение вырастет? Потому что у них реально всё есть. Вообще всё. Все ходят в кружки, все ходят в секции. У всех есть телефоны, у всех есть соцсети, планшеты, вещи. Сейчас возможности другие. Любую игрушку ты заказал на маркетплейсе, её через день привезли, они стоят дёшево, а у нас такого не было.

— Вы говорили, что хотите, чтобы сын был ученым или получил профессию в точных науках. А если захочет стать актером, как вы отреагируете?

— Я его вообще не хочу никуда направлять. Хочу, чтобы он стал приличным человеком в смысле образования, обладал какой-то точной наукой: физикой, химией, биологией, математикой, а не гуманитарной. Но ничего указывать ему не буду. Вот как захочет, куда у него душа ляжет и куда есть предрасположенности, туда и пойдет. Знаете, раньше я верил, что мы рождаемся все с одинаковыми талантами и дальше каждый человек сам строит свою судьбу и карьеру, а сейчас все больше и больше убеждаюсь, что откуда-то свыше, может быть генетически, в нас все-таки заложены какие-то таланты и способности. Потому что встречаю примеры трехлетних детей, которые наизусть знают все страны. Я-то в свои 32 этого не знаю. Это какой-то определенный склад ума же, невозможно было этому научиться за три года. Моя задача как родителя как-то выявить способность во время учебы у Пети и просто его направить. Сейчас я стараюсь ему давать возможности. Вот мы ходили на футбол, он какое-то время был очень увлечен футболом, смотрел его просто с утра до ночи: просыпался в 7 утра, включал какую-то арабскую лигу, знал наизусть имена из «Аль-Хиляля» (смеется), из французской лиги, всех из испанской. Сейчас как будто он чуть подостыл к футболу. Пошли на барабаны, он постучал по ним несколько месяцев, что-то ему надоело.

— У вас есть интересный проект «Грузчики», который вы делали со своими друзьями. Вы там были и актером, и продюсером. Как вам этот новый опыт?

— Я там был креативным продюсером. Мой лучший друг, Филипп Ершов, крестный моего сына, и его брат Саша – сценаристы этого проекта. Они просто в своё удовольствие много лет назад начали писать такую историю на нас вдвоём с Филом, потом подключился я. Мы начали искать деньги на этот проект, ходить по продюсерам. Нашли. Естественно, очень-очень мало нашли. Снимали практически на коленке, но в свое удовольствие, потому что мы были главными (смеется).

— В будущем видите себя креативным продюсером? Может быть, сценаристом, режиссером?

— Я всё чаще задумываюсь об этом. Мне бы очень хотелось что-то написать. Я писал в детстве, и вёл дневники, начинал писать даже роман лет в 12 (смеется). Но потом как-то это все забросил. Где-то в глубине души у меня эта идея есть, и что-нибудь снять хотелось бы, что-нибудь поставить. Но у меня это все отложено в долгий ящик – до того момента, пока я не сделаю чего-нибудь стоящего в актёрской профессии, которую я очень люблю и от которой я пока не получил того, о чём мечтаю. Я не снялся пока в чём-то таком, после чего можно уходить на пенсию.

— А какой это должен быть проект с точки зрения масштаба?

— Да разный он может быть: и высокобюджетный, и авторский. Мне бы хотелось именно в своей профессии добиться результата. Просто мне уже 32 года, я почти 15 лет занимаюсь актерством, если и институт считать. И есть очень удачные проекты, есть которыми я горжусь и в кино, и в театре, но нет такого, после которого бы я сказал – все, больше ничего я не могу сделать. Хотелось бы сделать что-то народное. Не в смысле звания, славы или объема популярности. А что-то такое, что останется после меня. Есть куча кассовых фильмов, которые не вспоминают уже через год. А есть те, которые попадают в золотой фонд мировой культуры.

— Вы сейчас упомянули, что слава не во главе угла. Вы участвовали во многих проектах, но вас сейчас не так узнают, как, например, некоторых актеров после «Слова пацана», хотя это для них был всего лишь первый проект. Это вас обижает?

— Нет, вообще ни капельки. Во-первых, «Слово пацана» — прекрасный сериал, я его с большим удовольствием посмотрел. Там куча моих друзей, знакомых, товарищей. Я когда с ними гуляю — с Лёвой Зулькарнаевым, наблюдаю, какая слава на него свалилась. Это как раз то, о чём я говорю. Это тот проект, который войдет, мне кажется, в культурную историю нашей страны. Может быть, даже и мировую сериальную историю. С одной стороны, повезло в таком проекте сняться. С другой стороны, ну вот Лев, допустим, очень талантливый артист, и самое главное — человек хороший. Он вообще многосторонний, пишет стихи, очень образованный, умный, тонкий артист. Поэтому тут я не могу сказать, чтобы меня обижала какая-то чужая слава. Это то же самое, что с Юрой Борисовым. Мы сейчас снимались вместе. Я посмотрел недавно «Анору» и не могу сказать, что я в восторге от этого фильма, но я в восторге от Юры как от артиста вообще. Юра заслуживает всех наград и всех «Оскаров», которые только возможны. Поэтому такое не обижает меня.

— Вы же с Юрой работали в фильме «Девятая планета»? Расскажите про работу с ним. Почему его все так любят?

— Мы с Юрой давно знакомы, мы учились на параллельных курсах, просто он в Щепке, а я во МХАТе. Мы как-то курсами общались, дружили, вместе тусовались. И вот в чем, мне кажется, его уникальность, так это в том, что вот каким он был, таким и остался. Да, на него свалилась слава, но этого вообще не чувствуется в общении. Он простой как три копейки, в жизни, в работе. Это, конечно, очень подкупает. Не обижает тебя рядом с ним на площадке. Это немного кому удается. А он даже не старается, вообще про это не думает, мне кажется. И не думал никогда ни про славу, ни про успех. Работал в свое удовольствие, честно. И все.

Автор фото: личный архив Данила Стеклова

— Кстати, раз уж начали про «Девятую планету» говорить, вы ездили в Марокко на съемки. В соцсетях писали, что эта была лучшая экспедиция. Расскажите, что там было такого особенного?

— Ну, самая главная особенность – нас было шестеро пацанов, артистов, и мы жили в горах Марокко, в особняке. Нам сняли виллу. И хозяин нашей виллы был прекрасный человек, все время просил у нас пиво: My friend, I need one beer, please, one beer (смеется). Мы ночами тусили с этим Йозефом. А у него весь особняк был увешан какими-то вещами: кепка, майка, джинсы, куртка, шлепанцы, чемодан. Мы сначала шутили, что это осталось от туристов, которых он съел (смеется). В какой-то из дней он подошел ко мне и сказал: My friend Daniel, very beautiful jacket. У меня такая джинсовая куртка была. И я говорю: Thank you, thank you very much, Yosef. Он говорит: Please, present for me, very beautiful jacket, please (смеется). Короче, он к каждому подошел, у кого кепку, у кого очки взял (смеется). Юра подарил ему свои джинсы, я подарил свою куртку. Он взамен мне подогнал табличку с надписью «Любовь» на берберском языке. Я так не ржал последние лет десять, наверное, как в эти десять дней. Как-то мы все совпали в правильном месте, в правильное время, с правильными людьми в этой экспедиции. Было круто.

— Еще один громкий проект с вашим участием – «Мастер и Маргарита». Вы играли, на мой взгляд, в одной из ключевых сцен – когда Воланд знакомится с вами и Берлиозом. Аугуст Диль играл на немецком, его же только потом переозвучили?

— Да.

— И тяжело было так работать?

— Ну не могу сказать, что тяжело. Но вообще обещание было за пару недель до съемок, что Август выучит сцены на русском и будет играть с нами на русском. Мы такие: «Вау! Круто! Какой он молодец! Русский язык сложный». Но за несколько дней или неделю нам сообщили, что Август не выучит, потому что ему сложно будет держать мысль. В общем, он играл на немецком. Сцены культовые, все знают текст наизусть, поэтому все было довольно понятно. Я расстроился, потому что по моей линии очень много порезали. По всем, я так понимаю. Мне кажется, материала там было часов на пять вместо трех. И другого выбора у режиссеров и продюсеров не было. Но говорили, что вроде как есть режиссерская версия и, может быть, она когда-то и выйдет. Я очень надеюсь на это, потому что у меня там кое-какие куски вылетели, и мне кажется, не так роль сложилась, как могла бы. Но как сложилась, так сложилась.

— Видно, что там сняли больше, чем показали. Ваша роль Ивана Бездомного очень яркая, специфическая. Как вы готовились к ней?

— Ну я перечитывал материалы, пересматривал спектакли, фильмы и так далее. Мы очень долго пробовались, репетировали с режиссером Мишей Локшиным. Я такой артист, привык полностью доверяться режиссеру и отдаваться в его руки. И если режиссер говорит, что окей, я стараюсь соглашаться. И вообще у меня даже нет привычки, как у некоторых артистов, особенно актрис (смеется), ходить после каждого дубля на плейбэк и смотреть на себя в кадре. Не знаю, может быть, кстати, это и плохо. Может быть, надо все держать под полным контролем, но я так не люблю. Мне кажется, у каждого свои границы ответственности есть и за них не надо переступать.

Автор фото: личный архив Данила Стеклова

— Да, я думаю, из-за этого вас точно очень любят режиссеры, которые с вами работают. Кстати, еще я читал, что после съемок вы решили провериться в клинике из-за тревожных расстройств.

— Тревожное расстройство? Что-то я такого не помню. В интернете гуляет какая-то хрень про меня. Я когда-то дал интервью, лет пять назад, уже не помню. Просто сказал, что у меня был период, когда я на криптовалюте потерял миллион рублей – на фьючерсах не мог остановиться, в общем. И журналист написал, в заголовок вывел: «Данил Стеклов еле избавился от зависимости».

— Да, видел такое.

— Все мне пересылать начали этот заголовок, что я лечился от зависимости. А потом открываешь, на самом деле я просто там сначала покупал акции, как в какой-то момент стало популярно. В какой-то момент пересел на криптовалюту и на фьючерсах начал играть и после этого потерял миллион рублей. Ну и все, после этого перестал. Вот я ему это рассказал, а он из этого сделал какую-то мини-сенсацию, что я там где-то в зависимости, лудоман.

— Тогда отойдем от этих желтых сплетен и вернемся к кино. Скоро выходит ожидаемый многими сериал «Аутсорс», где вы играете одну из главных ролей. Расскажите, как появился этот проект.

— Этот проект появился после того, как я поработал с Душаном и с Батыром в «Трассе» (Душан Глигоров – режиссер, Батыр Моргачев – оператор. – GALA). Меня Душан, видимо, заметил в работе в «Трассе» и позвал на пробы в «Аутсорс». Я сначала записал самопробы на другую роль, потом пришел пробоваться на третью роль вообще.

— Это уже ваш второй проект вместе с Душаном, каково вам вместе работается?

— Ну я не знаю, как Душану, а мне работается прекрасно, потрясающе, и я бы мечтал с ним работать дальше. Он суперответственный человек, тонко чувствующий и знающий, чего он хочет как режиссер, как творец. И при этом вообще ни капельки не абьюзер, что, к сожалению, часто встречается в режиссерской среде. Душан добивается всего разговорами и убеждениями. Он очень добрый человек. Если Душан говорит «надо еще» – значит, надо еще. Если он говорит «стоп, хватит, у меня было» – значит действительно было.

— «Аутсорс» снимали на Камчатке. Каково работать в этих пейзажах?

— Это лучшие пейзажи, по крайней мере в России, которые я видел. Не то чтобы много где побывал, но где-то побывал. И Камчатка на меня произвела самое сильное впечатление. Потому что это океан, вулканы, горы, зима была. У меня там родители и бабушка с дедушкой работали в театре. Мама пошла там в первый класс, и я много слышал про Петропавловск-Камчатский. Как приехал, в первый день пошел гулять, зашел в драмтеатр, в котором работали несколько лет бабушка с дедушкой. Все фоткал, отправлял фотографии города, и они говорили, что ничего не изменилось.

— Хотел еще про ваш первый проект с Душаном спросить. И «Аутсорс», и «Трасса» – это очень мрачные сериалы. Вы же пропускаете все это через себя, своего персонажа, сюжет, историю. Каково сниматься в таком проекте?

— Честно сказать, я больше люблю такие драматические тяжелые проекты, нежели легкие и просто комедии. Это связано, наверное, с тем, что я человек, у которого стакан наполовину пуст, а не полон. Мы обсуждали это в Марокко с Юрой Борисовым, у нас долгая была беседа, спор. Он противоположный человек, позитивно настроенный на жизнь, на будущее, у него как раз всегда стакан наполовину полон. Он с какой-то радостью и оптимизмом смотрит в будущее, а я не то что не умею, а как будто бы не хочу, не верю в это. Я всегда готовлюсь к худшему, прогнозирую какой-то более плохой вариант. Я пессимистично настроенный человек. Поэтому такие проекты мне как-то кажутся более естественными. Хотя я только что был на озвучке «Чуда» – это проект для Premier, где у меня главная роль, 12 серий. И там комедия, мне было непривычно работать в таком жанре. Посмотрим, что получится. Но более комфортно я себя чувствую в трагических, драматических вещах – и в театре, и в кино.

— Сейчас одна из главных ролей в «Аутсорсе», потом главная в сериале «Чудо». Не кажется, что карьера сейчас стремительно идет вверх?

— Не кажется, потому что я стараюсь себя ни на что не настраивать. Часто бывает в нашей профессии, когда ты думаешь, что ты выпускаешь сейчас бомбу-спектакль, вот это как раз-таки след в искусстве, а получается не так. Иногда, наоборот, думаешь: я в проходной работе, я деньги зарабатываю, чтобы штаны поддержать, а это как раз и оказывается след в искусстве. Все бывает очень непредсказуемо и зависит от многих факторов: от художников, от монтажа, от сценаристов, от продюсеров. И вообще просто от того, как звезды сойдутся, какие люди придут на премьеру в театр или посмотрят этот сериал. Поэтому прогнозировать – неблагодарное дело. Честно говоря, хотелось бы, чтобы и «Аутсорс», и «Чудо» просто получились как самостоятельные большие произведения, вот это была бы высшая награда.

Автор фото: личный архив Данила Стеклова

— Когда к «Аутсорсу» готовились, дополнительно изучали какие-то тюремные моменты?

— Честно сказать, у меня вообще был в жизни период, когда я смотрел в «Ютубе» часами интервью бывших зеков. Ну у всех был, да?

— Да, прекрасно понимаю, о чем вы говорите.

— Какие-то документальные фильмы жуткие про зону 90-х, про то, как входить в хату, про бунты в зоне. Весь этот сленг. Я уже не первый раз играл надзирателя. Играл в фильмах «Жги» и «Оторви и выбрось». Это третий мой надзиратель в зоне. Но я всегда мечтал какого-то зэка сыграть. Мне страшно об этом говорить. Страшно притягивать к себе вообще всё, что связано с тюрьмой. Как говорится в нашей стране, ну и вообще, наверное, не только в нашей, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Но я довольно глубоко погружен в тюремную эстетику нашей страны, кучу литературы читал. «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, Шаламова читал, Достоевского «Записки из Мёртвого дома». Всегда привлекала меня эта тема, когда ограничивают твою свободу.

— Последний вопрос: есть роль мечты в кино? Например, у какого-то режиссера сняться.

— Сложно. Хочется с очень многими режиссерами поработать, мечтаю с Хлебниковым, с Быковым, с Крыжовниковым, с Мещаниновой, с Душаном еще раз. Я с Бильжо Антоном («Амбивалентность») опять хотел бы поработать. А роль придумать можно какую угодно. Хочется работать в первую очередь с интересными людьми, с интересным материалом, Мне очень понравился сериал «Слово пацана», и там есть небольшие роли. У того же Льва Зулькарнаева маленькая роль, но она прекрасная, потому что он сам по себе прекрасный, в прекрасном сценарии, у прекрасного режиссера. Если его пять лет назад спросить, какую роль бы он хотел сыграть, вряд ли бы он ответил, что это роль Зимы. То же самое у Андрея Максимова (главаря группировки «Дом быта» по кличке Жёлтый. – GALA) – на пару серий роль, но очень яркая, прекрасная и говорящая об артисте, о персонаже. Вот хочется встретить такую.