Олег Ивенко: «Потребовалось немало усилий, чтобы не зазвездиться»

Олег Ивенко — артист театра и кино, солист Татарского академического государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля. 27-летний Ивенко был лауреатом многих конкурсов и фестивалей, но до 2019 года его имя было известно только любителям классического танца. Все изменилось, когда Ивенко сыграл Рудольфа Нуреева в франко-британском фильме «Нуреев. Белый ворон», воплотив на больших экранах легендарный «прыжок к свободе».

Ивенко родился в августе 1993 года в Харькове. В 2010 году он окончил Белорусский государственный хореографический колледж. После учебы в 2010 году Олег стал премьером театра оперы и балета, с гастролями он побывал во многих странах Европы и городах России. В 2016 году танцор основал авторскую школу-студию Ballet Room, где проводятся занятия для детей и взрослых по различным хореографическим направлениям.

Фото: личный архив Олега Ивенко

— С чего началась твоя любовь к балету?

— С моей мамы. Она почему-то решила, что я должен быть танцовщиком, так как у меня с самого детства было шило в одном месте. А это хороший задел для того, чтобы стать танцовщиком. И она отдала меня в хореографический кружок. И в этом кружке педагог решила меня посоветовать в балетную школу в Харькове, сказав, что у меня очень хороший слух. И, собственно, это единственное, что у меня тогда было хорошее (смеется). Вот так я и попал в балетную школу, а спустя время выяснилось, что мне посчастливилось еще и попасть к лучшему на тот момент педагогу, к которому выстраивались очереди на год вперед. Я думаю, что мне самой судьбой было предначертано стать тем, кто я есть сейчас.

— Ты учился в Белорусском хореографическом колледже, хотя сам из Харькова. Почему выбрал именно его?

— Когда подходил конец учебного года, у меня, 15-летнего парня, стоял выбор — продолжить учебу либо в Киевском хореографическом училище, либо в Пермском, либо в Белорусском. Все мои друзья уехали в Пермь, а я не хотел их видеть, поэтому выбрал Минск (смеется). Шучу! На самом деле, в Белорусском хореографическом колледже учился один из лучших танцовщиков Иван Васильев, и я очень хотел быть похожим на него. Он был моим кумиром! Так как он танцевал, не танцевал больше никто. Но когда я приехал учиться, он завершил обучение, и я подумал, что это отличная возможность занять его место номера один. Тем более, что он был из Днепропетровска, а я из Харькова: мне казалось, что это все так символично.

— Расскажи о твоем первом визите в Казань: как так получилось, что ты остался в нашем оперном театре, а не уехал, например, за границу? Тебе ведь предлагали работу в Вене.

— Первый раз я посетил Казань в 2010 году. Это был четвертый курс моей учебы в Минске. Здесь, в Казани, раз в два года проходил фестиваль училищ, когда приезжали лучшие ученики и соревновались между собой. Так получилось, что когда я приехал и показал себя, художественный руководитель Владимир Яковлев пригласил меня работать к нему, но я сказал, что мне нужно подумать, так как впереди меня ждали еще конкурсы, в том числе и в Вене. Но потом я все равно оказался в Казани, потому что русский балет есть русский балет. И так как это было единственное предложение из России, я понял, что хочу все-таки попробовать переехать в Казань.

— Есть устойчивое выражение, что настоящий балет существует только в России. Как ты к нему относишься?

— Он живой. Сугубо мое личное мнение, что он живой. Более импровизированный. Он не стоит в рамках, как, например, в Европе. Потому что в Европе нельзя делать шаг в другую сторону, а нужно именно делать так, как поставлено. Танец нельзя менять под себя. В России попроще в этом плане. Его можно менять, сделать так, как тебе выигрышнее и удобнее, но, конечно, все равно оставаться в концепции общего стиля постановки.

— Практически в самый разгар твоей карьеры, когда ты только-только стал премьером в театре оперы и балета, ты сломал ногу. Как это произошло? И насколько ты испугался в этот момент, что не сможешь продолжить карьеру?

— Мои дурость и юность заставили меня попытаться объять необъятное, и я решил прыгнуть с четырьмя разворотами и приземлился, к сожалению, на ребро стопы, из-за чего и случилась травма. Я долго восстанавливался. Сложный был период в плане осознания и понимания жизни и того, что ты делаешь. Того, кто тебя окружает. На тот момент, несмотря на то, что я жил через дорогу от театра, меня навестило всего пару человек. Хотя все знали, где я живу. И это было, конечно, неким показателем того, кто тебе есть кто. Тогда у меня открылись глаза на все, и я начал меняться в другую сторону. Но о том, что мне придется закончить карьеру, я совершенно не думал.

Автор фото: личный архив Олега Ивенко

Фото: личный архив Олега Ивенко

— Как ты познакомился с Рэйфом Файнсом и с чего вы начали совместную работу? Сейчас ты с ним общаешься?

— Практически в тот же год, когда я восстановился после перелома ноги, мне в социальной сети «ВКонтакте» поступило приглашение на кастинг на роль Рудольфа Нуреева. Естественно, это сообщение я отправил в спам. После чего пришло еще одно приглашение на подтанцовку Бейонсе, которое я также закинул в спам. Но через две недели мне позвонила моя знакомая и сказала, что мной интересуется кастинг Рудольфа Нуреева. После чего и представители Бейонсе тоже со мной связались. Если говорить про знакомство с Рэйфом, то после нескольких этапов подготовки он вместе с кастинг-директорами, ассистентами и другими приехали лично в Петербург. Я парень, который только тогда узнал о Файнсе. О том, какая он легенда! Уже после съемок фильма у нас сложилась такая некая семья с ним и нашим педагогом по английскому языку. Мы и сейчас поддерживаем связь, общаемся, спрашиваем, как дела друг у друга периодически. Фильм нас всех очень сильно сблизил.

— Как проходили съемки «Нуреев. Белый ворон»? Как тебе работалось с Дианой Крюгер, звездой культового фильма «Бесславные ублюдки»?

— Оказалось, подготовка к самой роли была намного сложнее, чем получить эту роль. Когда кастинг-директора сказали мне, что получив роль я прошел только двадцать процентов из ста, а мне уже было сложно, то я был в шоке. Но подготовка была интересной. Уже после того, как все произошло, ты только потом начинаешь осознавать, как это все было полезно. Потому что в процессе ты этого не замечаешь, а просто сосредотачиваешься на работе и делаешь ее.

С Дианой было интересно работать, потому что она умела «стебать» как никто другой. Но с другой стороны она очень душевная. Я наблюдал, как Диана работала на площадке, как она изображала русский акцент. Я наблюдал, как действительно нужно работать, если хочешь стать профессионалом, и мне это очень помогло.

— Как ты создавал «киношный» образ балетмейстера Рудольфа Нуреева? Кто-то помогал, давал советы по актерской игре?

— Мне помогали старые записи Нуреева, его запрещенные записи, фотографии, люди на площадке, сам Рэйф — все что-то понемножку в «моего» Рудольфа Нуреева вложили. В фильме мы затронули его юношество — то время, когда он осознал, что хочет стать номером один в мире. Вот так мы пазл за пазлом строили его образ.

— В рецензиях на фильм отмечают, что твой стиль танца сильно отличался от стиля Нуреева. Возможно ли вообще перенять стилистику его танца и стояла ли перед тобой эта задача?

— Его бы никто и никогда не повторил, можно было даже не стремиться к этому. Естественно, мы будем отличаться, ведь я не Рудольф Нуреев, а он не Олег Ивенко. Мы стремились передать именно характер этого человека, и почему он стал таким капризным, а не танец. Танец шел скорее как бонус. Если вы обратите внимание на глаза, то мы пытались показать именно его переживания на тот момент с помощью них. Его сострадание, его нерв, то, что он не хотел сковывать себя рамками СССР. Задача была именно в этом.

— Как ты сам считаешь, тебе удалось воплотить его на экране?

— Я очень строгий критик, если честно. Для меня самое главное, чтобы был доволен Рэйф. Если он как автор и продюсер доволен, то все отлично. Я, пересматривая картину, пометил, что мне нужно улучшить, мой кинотренер тоже дала подсказки, над чем нужно поработать, а что убрать. Первый раз ты хочешь не хочешь, сделаешь ошибки, но на этих ошибках научишься.

Фото: личный архив Олега Ивенко

— Некоторые факты твоей биографии и биографии Рудольфа Нуреева очень похожи: тот же перелом ноги, да и в принципе вас сравнивают даже внешне. Как ты вообще относишься к таким сравнениям? И ты сам внутренне когда-нибудь сравнивал себя с ним?

— Великолепно отношусь! Спасибо за такое сравнение (смеется). Мне кажется, что если тебя ставят близко к нему, значит, ты все делаешь правильно. И мне кажется, что в определенных ракурсах действительно есть сходство. Если говорить про внутреннюю схожесть, то сейчас я похож на него, да. Раньше я бы такого сказать не мог. Но спустя преодоление множества трудных этапов за мою короткую жизнь, я уже подкован на всякие психологические турбулентности, и я так же, как и он, не намерен сдаваться.

— После премьеры фильма «Белый ворон» ты планировал продолжить актерскую карьеру и тебе даже поступали предложения о съемках. Как сейчас обстоят дела с этой сферой?

— После фильма было сложно переживать все. В 25 лет на тебя обрушивается такая популярность, конечно, не как у актеров «Марвел», но, тем не менее, актера художественного фильма, на презентации которого с тобой рядом было множество знаменитостей — от Лиама Нильсона до Мэтью Макконахи. Ты с ними лично знакомишься, поддерживаешь связь, сводится к тому, что ты даже себя сравниваешь с ними. Ты — не они, тебе нужно еще очень много чего сделать, чтобы хоть немного приблизиться к ним, но все-таки... В тот момент было тяжело психологически не улететь с головой в эту славу. Потребовалось немало усилий, чтобы оставаться в трезвом уме и не зазвездиться. Ведь это было лишь удачное стечение обстоятельств. В определенный момент пазл сложился, но никто не обещал, что и дальше так будет. У меня не сложилось с «Бондом», у меня не сложилось с «Марвел», потом у меня не сложилось с очень большим проектом от «Амазон», сериал которого вот уже продлен на третий сезон. Но название я вам не скажу! (смеется). Работа актера очень сложна психологически, нельзя сидеть опустив руки после отказов. Поэтому с того момента я изучаю английский три раза в неделю и актерское мастерство. И я продолжаю проходить кастинги.

— В фильме «Нуреев. Белый ворон» главный герой просит убежища во Франции. Картина вышла пять лет назад, и сейчас контекст сильно поменялся. Может быть, сегодня ты бы как-то по-другому сыграл эту роль?

— Нет. Я бы сыграл точно так же, как и тогда. Я и тогда понял все переживания Нуреева. Он хотел танцевать. Танцевать для всего мира, но там, в СССР, ему бы не давали это делать так, как он хотел, как он видел. Меня в этом плане спасают гастроли, кинопремьеры, в моей жизни присутствует разнообразие, но я его понимаю и понимал на тот момент.

— В 2016 году ты открыл свою школу танца Ballet Room с целью приблизить балет к народу и дать возможность увидеть его закулисье. Сейчас, в 2024 году, ты можешь сказать, что цель достигнута?

— Да, безусловно. А проявляется это в том, что в моей школе педагоги из театра оперы и балета. Те артисты, которые сейчас выступают на сцене, делом показывают, почему именно они ведут уроки танцев. Если люди сомневаются в нашем профессионализме, то мы их приглашаем на наши спектакли. Мы доказываем, что можем научить как классическому, так и современному танцам, а также растяжке, йоге и так далее. Я как настоящий предприниматель начал думать об открытии своей школы уже очень давно. Обычно все открывают свои курсы уже после заката карьеры, я решил это сделать параллельно с ней.

— Вот я — деревянный человек. С чего мне начать танцевать?

— Прийти к нашим педагогам. Они подарят вам свои знания, опыт, время. Да, ты в 27 лет уже вряд ли станешь профессиональной танцовщицей, но до определенного уровня дорасти в своем начинании сможешь безусловно. Все зависит только от ваших желаний. Благодаря эгу можно достичь невиданных высот, уж поверьте. А когда вашим обучением занимаются артисты театра, это вдохновляет еще больше.

Фото: личный архив Олега Ивенко

— Ты создатель первого фестиваля танца Stage Platforma, который помогает начинающим танцорам раскрывать свои таланты. Откуда взялась идея проекта и что он дает лично тебе?

— Мы создавали этот проект в первую очередь с целью того, чтобы осовременить балет. Во вторую очередь, чтобы развить современную хореографию у детей. Каждый год шаг за шагом мы стремимся повышать немного планку. Да, мы признаем, что классика всегда будет на первом месте, но на данный момент современная хореография очень сильно развивается. Не смотря на то, что некоторые не поддерживают и не признают ее. Но тем не менее, у каждого вида танца есть свой зритель. И мы стараемся прививать ему качественный современный танец. Чтобы они видели, что профессионалы классического танца могут танцевать качественную современную хореографию, а это могут далеко не все. В этом и есть разница «коллективов» и настоящих профессионалов. Мы ничего против коллективов не имеем, они бывают хорошие, но наше классическое профессиональное образование дает нам определенную фору перед ними. И на сцене мы будем выглядеть более менее (смеется). Более убедительнее, так как у нас есть определенная закалка.

— Чем игра в кино отличается от игры на сцене и что дается тебе сложнее?

— Для меня игра на сцене все-таки сложнее игры в кино. Ведь в кино у тебя есть несколько дублей, несколько попыток и несколько планов сыграть так или иначе хорошо. А на сцене у тебя один шанс. Поэтому мы приучены очень много репетировать. Это наш залог успеха.

— Постановка «Личности Миллигана» появилась в Казани, но потом состоялась премьера и в Москве. Так планировалось изначально или в столицу постановку привезли из-за ее успеха?

— Мы планировали поехать в Москву изначально. После того как я столкнулся с не очень хорошими людьми, которые обещали все организовать, но в итоге этого не сделали, я понял, что нужно все брать в свои руки. Я собрал команду из людей, которым я доверяю, и вместе с ними у нас появилась идея постановки «Личности Миллигана». Изначально мы хотели сделать моноспектакль, но через какое-то время после премьеры в 2020 году от этой идеи отказались, так как очень сложно удержать таким образом внимание зрителя на протяжении всей постановки. В прошлом году мы уже показали зрителю двухактную историю, и планируем с ней объездить многие города России, а может и другие страны, если разрешится политическая ситуация.

— Кто был привлечен к созданию «Личностей Миллигана»? Как проходил кастинг?

— Я выбирал актеров исходя из того, какой человек сам по себе. И если ему это близко, он сыграет это в два раза убедительнее, чем человек, который далек от этого характера. То же самое и у меня. Во мне очень много личностей: Рудольф Нуреев, Олег Ивенко, старый Олег Ивенко, сейчас новый персонаж у меня будет, и каждый раз мы разные. Мы все Миллиганы, понимаете? Мы все всегда разные.

— В одном из интервью ты говорил о том, что вел переговоры с самим Хансом Циммером о написании музыки к «Личностям Миллигана». Как проходили эти переговоры, ты знаком с ним лично? И почему сотрудничество в итоге не удалось?

— Да, действительно первым, к кому обратились за написанием музыки к «Личностям Миллигана», был Ханс Циммер. И так как у нас не было большого бюджета, мы попросили его помочь нам сугубо на творческой основе. У меня в то время как раз был заключен контракт с организацией, работающей с ним. Буквально через неделю его ассистент ответил нам, что Хансу интересен наш кинобалет и он с удовольствием нам поможет, но в 2025 году — из-за плотного графика. Мы были польщены, но поняли, что столько ждать, к сожалению, не можем.

— В позапрошлом году ты стал отцом. Можешь описать свои чувства? Ты сталкивался с проблемой как совмещать такую насыщенную карьеру и семью?

— Очень сложно, но куда деваться. Секрет в том, чтобы облегчить жизнь своей жене. Ведь мамой быть очень сложно. Спустя время в отношениях происходит какое-то понимание всего. Ты уже засовываешь свое эго куда-то подальше. Да, для меня важно реализовываться, чтобы была и семья, и карьера. Они у меня на одном уровне. Но нужно всегда находить баланс. Главное — слышать друг друга. Не то, что ты хочешь, а слышать человека. Это очень важно. Действительно услышать своего оппонента — это мудрость, которая приходит с жизненным опытом.

Фото: личный архив Олега Ивенко

— Твоя жена — тоже балерина. Раньше считалось, что рождение ребенка ставит крест на карьере для женщины. Она продолжит работать?

— Я не знаю, это лучше спросить у нее. Пока она занимается ребенком, а дальше будет видно.

— Тебе самому что интереснее танцевать: классику или эксперимент?

— Мне сейчас нравится танцевать драматические роли. Однообразие чисто техники, прыжков, без какого-то развития моего персонажа для меня становится слишком скучным. Это для меня уже чисто механизированный процесс, и он уже не так интересен, как, например, семь лет назад. Сейчас интересна драматическая составляющая, когда твой герой меняется из акта в акт.

— Если говорить про казанскую публику, то она, наверное, больше предпочитает традиционный балет? Или есть запрос на современный?

— Традиционный. Она пока живет в такой призме 80-х годов. У нас пока возрастной контингент зрителей. Они выросли на таком закоренелом классическом танце, опере. Я обожаю оперу, поспал два часа и хорошо (смеется). А вообще опера — это сложнейшее, гениальнейшее искусство. Если говорить про молодежь, им как раз-таки интереснее что-то посовременнее, та же Stage Platforma.

Пока мне кажется, мы еще не достигли того этапа, когда произошло перерождение, но мы на пути к этому. Правда, временами понимаешь, как же сложно привлечь молодую аудиторию к искусству, но если у нас это получится — мы создадим прекрасное будущее.

— Мы искренне считаем, что нашему оперному театру повезло с танцором такой величины. У тебя есть «следующая планка»? Может быть, ты хотел бы как танцор поработать с Большим театром или с Мариинкой?

— Меня звали в Большой театр два раза: в 2013 и 2019 годах, но судьба сложилась так, что я просто там не оказался. В 2012 году нас с еще одной балериной звали в Большой театр, и мы буквально уже сидели на чемоданах, но потом произошла история с Сергеем Филиным… Артиста балета Сергея Филина в подворотне облили кислотой, после чего у него был ожог роговицы. В общем, дичайшая история. Это произошло практически в тот момент, когда нас уже забрали в Большой театр, но судьба решила, что наше место все-таки здесь. То же самое было тогда, когда в 2019 году произошла премьера фильма. Но там судьба тоже распорядилась по-своему.

— В вашей семье когда-нибудь вставал вопрос профессиональной конкуренции?

— Нет, жена знает, что я ее затопчу вообще на раз-два (смеется)! Там без вариантов. Просто без вариантов. Она хоть и танцевала кордебалет, что тоже безумно сложно, но профессиональной конкуренции между нами не было никогда.

Фото: личный архив Олега Ивенко

— У тебя — известного мирового балетмейстера и продюсера, сегодня есть мечта?

— Есть. И одну ее часть я совсем скоро анонсирую у себя в социальных сетях. Я хочу создать новую историю, но обо всех подробностях я расскажу позже, чтобы не сглазить.

— С кем бы из мировых или российских звезд балета ты хотел бы оказаться на одной сцене?

— С Михаилом Барышниковым. Два или три года назад он делал турне со своим спектаклем, где он сам танцевал. Это было классно! Я, к сожалению, только видел кусочки выступления, но то, как он в 75 лет двигается, это что-то немыслимое. Я не верю, что ему 75! Я просто не верю. Вот с ним я бы очень хотел оказаться на одной сцене из мужчин. Из женщин, наверное, хотел бы станцевать со Светланой Захаровой, Дианой Вишневой и Мерил Стрип (смеется)!

— Три твоих личных аргумента остаться в Казани и уехать из нее.

— Три аргумента, чтобы остаться: треугольники, развивающийся город и наличие условий для развития. С Универсиады просто какие-то колоссальные изменения происходят в Казани. А к аргументам, чтобы уехать, я отнесу: медленное развитие искусства, грязный снег, и пускай будет постоянный повышенный тариф на такси (смеется).